Слово о мужестве Габденнасыйра Курсави
Каждый ищет путь праведника. В этом стремлении богословы разошлись по своим школам и мазхабам. Попытки примирить разные течения, сделать ислам единым ни к чему не привели, разве что к появлению новых направлений. Пророк Мухаммед предсказывал: «И поистине сыны Исраиля разделились на семьдесят две группа (милла), и разделится община моя на семьдесят три группы, каждая из коих в огне, кроме одной». Спросили: «Кто она, о Посланник Аллаха?», ответил: «Та, на которой я и мои сподвижники». В других хадисах звучит та же тема о разделении общины на группы: «И когда случится такое, то на вас – Книга Аллаха, Всемогущ Он и Превелик. Это – прочная вервь Аллаха и ясный свет Его, кто противоречит ей – сокрушит Аллах. А того, кто возжелает правильного пути помимо нее, введет Аллах в заблуждение». И на вопросы о возможных разногласиях, Пророк вновь повторил: «Изучай Книгу Аллаха, действуй по ней и согласно тому, что в ней, и она – выход из этого».
Габденнасыйр Курсави (1776–1812), родоначальник реформаторского течения среди татар, как и многие другие богословы, искал истинный путь к Аллаху. В 1804 году он обратился с призывом к мусульманам отказаться от мазхабов и вернуться к Корану, Сунне и мнению сподвижников Мухаммеда. При этом Курсави утверждал, что «таклид не является доводом ни в основоположениях (вероучения), ни в частностях». В глазах современников оказывалось, что следование таклиду не было методом спасения, нужен был самостоятельный поиск – иджтихад. Таклид – слепое повторение не аятов Корана или достойных доверия хадисов, а мнения какого-либо улема. Но рассуждения даже самого авторитетного из богословов не могут быть выше откровений Аллаха. Иджтихад в понимании Курсави не только право отдельной группы богословов на собственное мнение, а обязанность каждого образованного мусульманина искать свой путь к истине. Не всякий способен на иджтихад, но он должен в меру своих сил совершать абсолютный или же частичный (в рамках мазхаба) иджтихад. И только тот, кто считает себя не способным к иджтихаду, может ориентироваться на таклид, но не бездумно, а путем осознанного выбора наиболее компетентного ученого.
Для Курсави постижение истины, процесс самостоятельного мышления представляется не менее важным, чем сама истина. Вина человека не в том, что он может ошибиться в поиске истины, а в том, что он не стремится познать новое. Человек по природе ищущий. Таким людям, по словам Пророка, награда от Всевышнего, а тем, кто нашел истину – двойная награда. На этом пути можно ошибиться. Бид’а осуждается, но только в том случае, если совершено отступление от основных принципов поиска истины. Для Курсави – это следование Корану, Сунне, иджме и использование метода кийас. Он осуждал следование каламу, где забылись коранические основы, и не приветствовал нововведения в культовой сфере за взимание платы при чтении Корана, произнесении молитвы, исполнении каких-либо обрядов – ощутимый удар для источника дохода клерикалов. В то же время Курсави
приветствовал нововведения в области, касающейся отношений между людьми (экономические, политические, международные отношения, торговые сделки, участие в компаниях, издание газет, преподавание светских наук и т.д.), если они не запрещены шариатом.
В ХVIII веке устоявшееся общее мнение считалось истиной. В обычном понимании метод иджма включал мнение собрания улемов. Курсави иджму относил только к мнению сподвижников Мухаммеда. При этом он ссылался на слова ал-Байхаки: «если сообщество ученых (джама’а) испортится, на тебя [ляжет обязанность совершать] то, что совершали прежде. А если ты окажешься в одиночестве, то по истине в это время ты и есть джама’а». Курсави также цитирует Суфйана бин Са’ида ас-Саури: «Даже если бы факих находился на вершине горы, и тогда он джама’а» Ученый, отстаивающий истину, сам может считаться джама’а и мнение большинства не становится основой для вынесения решений. Он может действовать по собственному усмотрению, даже если его поступок осуждается большинством. Курсави считал: «Если согласованное мнение людей относительно некоего действия было взято из законной основы или передано от муджтахида, достойного доверия, тогда на это нет возражений. А если иначе, то исповедание по нему – заблуждение, хотя и сошлись на том тысячи и тысячи стран».
Первому всегда тяжело. Надо иметь не только знания, но и волю. Курсави одно время учился и преподавал в Бухаре, где невольничий рынок был полон шиитами из Ирана. По традиции они считались куфрами (неверными), но в Коране нет точного определения понятия куфра (кяфира). Если одни осуждают других, не имея на то права, то чем одни лучше других? Устоявшиеся нормы Курсави подверг критике, как отступление от Корана, Сунны, мнения сподвижников.
Бухарские улемы спорили по вопросу количества атрибутов (сифат) Бога. Одни утверждали, что их семь, другие же – восемь. Курсави не поддерживал ни одну из сторон. По его мнению, определение числа конкретных атрибутов Бога находится в противоречии с высшим принципом божественной трансцендентности, что препятствует человеку свободно высказываться по поводу бытия Бога, его свойств и их соотношения. В Коране, считал Курсави, не устанавливались ограничения атрибутов числом семь или восемь. Его мысли возбудили ненависть со стороны бухарских богословов. Он был вызван на собрание ученых для выяснения его богословских убеждений в присутствии эмира Хайдара бин Масума. Михаэль Кемпер пишет: «Курсави так защищал свои убеждения, что улемы издали фетву, согласно которой любой мусульманин, не признававший семь или восемь божественных атрибутов, считался отступником (муртад) и подлежал смертной казни. Фетва была подписана четырнадцатью улемами и муфтиями, среди которых был и эмир Хайдар». Книги Курсави были сожжены, власти рекомендовали не общаться простолюдинам с Курсави. Несмотря на заступничество влиятельного шейха Ниязкули ат-Туркмани, ему грозило тюремное заключение. Друзья посоветовали Курсави уехать на родину, и он через Астрахань вернулся к себе в Заказанье. Вслед за ним посыпались письма из Бухары в Казань с предупреждением об ошибочности взглядов Курсави, но татарский мир находился в ожидании перемен, у Курсави были не только враги, но и покровители.
Самая яркая звезда среди богословов исламского мира XIX века Шигабутдин Марджани так высказался о Курсави: «Поистине был он личностью, какая не услаждала взор времени на протяжении пятисот лет, ни вблизи, ни в отдалении, и не был известен кто-либо, кого можно было бы сопоставить с ним, и не было слышно о ком-либо ни в дальних концах мира, ни в ближних, кто мог бы приблизиться к нему в блестящем знании [наук из области] рационального (ма’кул) и традиционного (манкул), искусности в частных вопросах и основах [вероучения], великодушии в [вопросах] разногласий и мазхабов, способностях к ведению полемики и литературе, удержании в памяти хадисов, исключительной осведомленности в их разновидностях и разделах, силе своего иджтихада и превосходстве извлечения [мотива в логическом анализе]. Наряду с этим он обладал острым умом, утонченностью мысли, прекрасно умел мотивировать (хусн та’лил), обладал здравостью суждений (назар), множеством поклонения, обилием фикха, совершенством воздержания, предельным благочестием, неотступным соблюдением сунны, следованием по правильному пути, удалением от недозволенных нововведений, отстранением от низменных страстей, предпочтением пути ранних поколений (салаф), следованием правдивым преемникам. Он, да будет милостив к нему Аллах, стремился изо всех сил к победе шариата и борьбе за него, оживлению сунны и защите ее, знает об этом Аллах, да воздаст Он ему, Прославен Он, за его старания. И он, да будет милостив к нему Аллах, прекрасно давал наставления людям, говоря истину, не страшась ради Аллаха упреков хулителя». Лучше не скажешь.
В 1812 году Курсави отправляется в хадж. Будучи в Стамбуле он заболел холерой и умер. Есть слова Пророка Мухаммеда: «Кто вышел в хадж, или для совершения малого паломничества – ‘умра, или воителем (гази), а затем умер на своем пути, тому записывает Аллах вознаграждение (аджр) и воителя, и хаджа, и совершившего ‘умру». Но если бы Курсави прожил дольше своих 36 лет, его деятельность и труды оказались бы бесценным вкладом в дело развития ислама.
Курсави стал первым среди плеяды татарских реформаторов ислама. Он вернул исламу те принципы, которые делали его сильным и передовым. Он испытал много гонений, хотя приобрел немало сочувствующих. Пророк сказал: «Наступит для людей такое время, когда терпеливо стойкий из них в своей религии станет как сжимающий в руке горящие угли». Сказано о Курсави.
Рафаиль Хакимов. Традиционный ислам у татар.