Самый тяжёлый выбор – левый и правый выход.
Двери размашисто бьют по затылку железом.
Я прихожу сюда весь этот месяц, ровно как на работу.
Мне так растерянно, пусто, ино – бесполезно…
В комнате ходит чужой человек – не сосед, не подруга,
В кране и кровь из носа, и белизна кипятка.
Ломоносовский марш. Проездной. Над Москвою дорога.
Воробьёвы, встречайте. Я раздавлена. Слаба. Одна.
Это просто февраль, воскресенье и минус четыре.
Снег зернится, хрупчает седой изомальтовый наст.
И по набережной – напрямки, мимо парков и зданий,
Эстакад, магазинов, Правлений для избранных каст.
Над синеющим городом дышит закат мандарином -
Рыжевато-желтящею мякотью облака, плёнкою туч.
Застывает на холоде, над МГУ заклубившись, чернь дыма,
И река мелкой рябью чернеет. Мрак плещет, колюч.
Ветер холоден, долги и тихи бегут тротуары.
Я одна – и совсем никого, ни вперёд, ни назад.
Голова тяжела от бессонницы, мутна тревогой,
Под глазами круги, и по кругу всё мысли летят.
Фонари зажигаются, скоро домой. Беспорядок
В русой чаще давно не плетёных, нечёсаных кос.
Мне так страшно, что я на прямой потеряюсь,
Что я всё же надумаю прыгнуть под Фрунзенский мост…
Раз-зво-нок. Ти-хо-смир-но. Не-за-жги-вдо-ме-свет.
Не-от-вет. Ве-чер-си-ний.Про-гло-ти. Ме-ня-нет.
