Итак... Что было, того уже не будет, ибо настали новые времена. А значит нам предстоит бой.
И оружием в сём бою будут не меч и секира, а слово разящее, заострённое «камнем правды», пойдут в ход и стрелы сатиры... Ну, берегись!
А щитом будет — наша честь и бесстрашие пред лицом любой опасности.
А она велика, и это не только нападки со стороны противника, но и, что всего горше, — безразличие тех, за души коих идёт битва. И «свинцовая» мощь бюрократии, и не только академической, глушащей всё и вся, затаптывающей, как чертополох, так и ростки живой жизни...
Есть и ещё что-то, пришедшее из глубины веков, какая-то тёмная сила, заставляющая всех недругов действовать согласованно и бить в самые слабые места, использовать наши слабости и ошибки. Тут только расслабился чуть — и пощады не будет.
Но это всё — лирика. Реальность, как всегда и проще, и жёстче. И в ней заклятия и запреты выражаются во вполне конкретных решениях конкретных людей, борющихся с «Велесовой книгою» не пассами магическими, а уставами, параграфами и уложениями.
Да, уже была «Велесова книга» под «заклятьем молчания», входила она под именем «Патриарси» в индексы запрещённых книг почти тысячу лет.
Первый, известный нам, хранитель «Велесовой книги» археограф Александр Иванович Сулакадзев, в самом начале XIX века сетовал о том, что таковые книги, и среди них 45 буковых дощечек «Патриарси» «...по суеверию были прокляты на соборах, а иные в копиях созжены, хотя бы оные одной истории касались»... Сам же «Индекс Киприана и Зосимы» утверждённый на Московских соборах XVII века, повторял запреты более древних соборов Киевских, о коих мало что известно.
Не могла быть исследована и издана «Велесова книга» затем и во времена царской России. Вот что о сём писал известный историк церкви (и велесовед!), эмигрант первой волны, о. Стефан (Ляшевский).
«Не нужно забывать также и того, что в те времена, когда впервые стали собирать древние рукописи, цензура была очень строгой и действовали законы, основанные на постановлениях Соборов о недозволенности публиковать всякую «языческую нечисть». Может, конечно, возникнуть вопрос: а почему при министре внутренних дел князе Голицыне вполне могли сжечь дощечки? Только лишь потому, что это была «языческая нечисть»? Не только потому, но была ещё одна причина, — это была эпоха полного господства среди власть имущих «норманнской» теории и гордости аристократов о своём происхождении, как Рюриковичей. Какой вельможа, стоявший во главе Министерства Просвещения или Внутренних Дел, мог допустить такую пропаганду против династии Рюрика и, вообще, против княжеских родов Рюриковичей? При тогдашних цензурных условиях, это было не только опасно, но просто невозможно.»
Да так было «проклятом прошлом», как говорили при коммунистах. А что изменилось затем?
При советской власти, старые цензурные узы, разумеется, были разорваны. Однако судьба «Велесовой книги» сложилась так, что начали публиковать её за границей, в русской эмиграции.
А потому и в СССР к ней поначалу относились с подозрением.
А как же! Творение белоэмигрантов! Подкоп под устои! Но тем не менее именно тогда в институте ИНИОН был создан архив материалов о «Велесовой книге» и состоялись первые научные публикации в её защиту теми избранными, кто был допущен к сему архиву. Это и послужило «спусковым крючком», после коего проблему «Велесовой книги» уже не удалось замолчать (теперь её пытаются, наоборот, заговорить, заболтать).
В 2015 году сей архив сгорел при пожаре библиотеки (намеренно или нет — кто знает?). Но нам снова дан шанс — за эти годы были сняты копии со всех материалов сего архива— вначале бумажные, ибо снимались они ещё в доцифровую эпоху.
И они вновь, как и в Гражданскую войну, переправлялись «в мешках», на поездах и пешком, отданные на волю случая, на сей раз уже из Москвы («объятой пожарами»)... Сколько в Москве уже всего горело и сгорело за последние годы... Центр Грабаря, Центр Константина Васильева, библиотека ИНИОН...
И эти копии ныне находятся в «Музеуме», построенном нами у древних дольменов близ Геленджика, у долины реки Жане. Копии эти отцифрованы, а цифра эта уже не уловима, копии с копий хранятся во многих местах, так что история с пожаром не повторится.
И работы с этим архивом хватит ещё на долгие годы. Многое можно наверстать, дело не завершено.
Новая российская власть, сразу после падения СССР, отменила советскую цензуру.
И впервые за всю историю страны пало заклятие с уст, стало возможным говорить, однако не только правду заповедную, но и ложь также, и клеветать стало возможно невозбранно.
Именно тогда (после первых изданий А. Асова) памятник и попал в федеральный список книг для факультативного изучения в российских школах, ибо вначале прозвучало слово правды, и только потом явилось зло — эпигоны да исказители, кои всегда живут светом отражённым: исказители приходят после сказителей...
И так продолжалось четверть века до 2015 года, когда «Велесова книга» снова попала под цензурный запрет. Правда, запрет не окончательный, и работающий пока только в одной из книжных сетей (думается, по ошибке) и борьба за памятник продолжается.
И вот вопрос к власть предержащим: нужно ли опять превращать страну в «молчащую», а тем, кто любит историю и старые традиции, опять прятать «дощечки» и подобные памятники в тайники? Ведь лишаясь прошлого, мы лишаемся и будущего. Не растёт и не приносит плодов и цветов дерево с усохшими корнями, и если у нас нет прошлого, то нет и нас...
Да и какие запреты, тайники возможны сейчас, в цифровую эпоху? Это только дискредитирует запрещающих. Конечно, нужно что-то делать с тем безумием, что творится вокруг «Велесовой книги». Но тут нужен скорее целитель, а не цензор! И прежде всего нужно поддерживать её популяризацию, отображение её сюжетов в кинематографе, мультипликации (здесь без умной государственной поддержки и вовсе не обойтись). Тогда меньше будет и интереса к дилетантам, эпигонам и убогим скоморохам неоязыческим.
Сколько уже произошло и смешного, и грустного, а порой и безумного за это время... Так что пора уже поговорить «об этом» честно, ибо молчать нет возможности — сердце щемит да и совесть не позволяет...
Пора уже дать слово и самой «Велесовой книге», поставить её в ряд с другими памятниками древнерусской культуры, которые и хранят нашу душу и нашу страну.