Моё первое знакомство с Белым Клином (так, по аналогии с историческим Серым и Зелёным Клинами - украинскими колониями в Северном Казахстане и на Дальнем Востоке, я бы назвал Югорский Север) началось ещё в Надыме и было довольно забавным. Максим, с которым я сюда приехал, в Надым приезжает проведать друзей, и вот друзья решили пойти посидеть в какой-нибудь ресторан. Выбор пал на "Шинок" с забавной эмблемой в виде приземистого усатого козака с румяной жинкой. Внутри были плетни, крынки, рушники и подсолнухи, официантки в вышиванках, меню с элементами суржика и блюда типа "Тарасовой рыбки" - нескольких кусочков муксуна, заваленных морковкой (видимо, кухня ивано-франковских вахтовиков?). Более того, здесь же обнаружилось и легендарное сало в шоколаде за 45 рублей, которое я не замедлил заказать. Оказалось действительно сало, действительно в шоколаде и даже вполне съедобно.
В ожидании Дня оленевода я решил съездить из Надыма в Новый Уренгой, и сразу впечатлился ценой билета на маршрутку: 1200 рублей в один конец, за 250 километров пути, то есть почти 5 рублей за километр! Поэтому в Новый Уренгой я двинул автостопом, стартовав с автобусной остановки у поворота на надымский аэропорт, и минут через двадцать меня подобрала первая машина.
Вдоль дороги висят небольшие плакаты с цитатами из Библии, и я было заподозрил в них местную епархию, но Вадим, водитель подобравшей меня в Старом Надыме машины, красивый немолодой человек в очках, похожий внешне на отставного большого начальника, сказал, что это их работа - он был руководителем местной общины протестантов-евангелистов, и курировал всяческие богоугодные дела, будь то реабилитация пьяниц да бездомных или забота об одиноких стариках. Собственно, и ехали они в Пангоды проведать бабушку Валентину.
Вадим рассказывал о жизни реабилитационной миссии - например, как нашли они горького пьяницу в балке, и прежде чем вытащить оттуда - долго ходили к нему в гости да распугивали собутыльников чтением псалмов. Как нашли в одном из посёлков не известную им ранее верующую старушку, подобрав голосававшего на обочине мальчика, который и рассказал, глядя на их плакаты, что его бабушка такие же фразы ему постоянно цитирует. Как их коллеги открыли реабилитационный центр в квартире пятиэтажки, и это кончилось трагедией - один из воспитанников увидел открытую дверь и машинально ограбил квартиру, убив жившую там старуху.
Рассуждал Вадим и о том, что пострадать за веру и пострадать за свою гордыню - совсем не одно и то же, приводя пример белорусских коллег, постоянно шедших на принцип в конфликтах с властями. Сам же Вадим был из Киева, и с исторической родиной вёл весьма заметный культурный обмен: то сюда приглашал целый автобус украинских евангелистов, не встретивших проблем с властями, но чуть не застрявших на салехардском зимнике, то сам ездил на Украину. Об этом он говорил следующее:
-Простые люди мне там постоянно говорили: "Приедешь в Россию - всем расскажи, что мы вас не ненавидим (про отношение к одному конкретно взятому президенту он не говорил, а я не спрашивал). Это кучка людей, тысяч десять, ходят и орут, что они вас всех ненавидят и за людей не считают, и их по ТВ со всех сторон показывают". Был у меня такой эпизод там: стою на заправке, тут мальчик какой-то видит мой номер и начинает пальцем показывать "Ха! Москаль!". И тут мальчика этого дед за ухо хватает и строго ему говорит: "Раз этот человек из России к нам приехал - значит, он уже не москаль!".
В общем, надымские евангелисты произвели на меня впечатление совершенно здравых людей. И - никаких проповедей: в свою общины они стремились обратить лишь заблудших и вообще ни во что не верующих.
Вот и Пангоды - маленький городок у большого месторождения, поэтому своей ухоженностью даст фору и Надыму, и Новому Уренгою:
Мы завернули вглубь посёлка, к стоящей в стороне от "красной линии" пятиэтажке с дверью без кодового замка, и я напросился вместе с евангелистами проведать эту самую бабушку Валентину. Она жила на втором этаже, в чистой и светлой квартире, оказалась чистокровной украинкой из маленького городка между Кировоградом и Полтавой, и даже говорила на совершенно каноническим суржике, что нередко можно услышать и в тех краях. На Север переехала недавно, поближе к своей дочери, и сейчас из-за "этих событий" на историческую родину ездить боится, хотя и перезванивается с роднёй в Харькове. А нам сразу напомнила о фирменно украинской культуре еды - в смысле, наготовила к приходу гостей много и отменно.
Посидев в тёплой компании, я таки решил ехать дальше. Объявление на первом этаже пятиэтажки:
На выезде из Пангод я вновь поймал машину, и за рулём её был очередной украинец - на этот раз паренёк из Винницы, на Севере живущий с начала нулевых. В Пангодах, впрочем, даже у мэра фамилия Ярош. С экс-винничанином говорили в основном про жизнь севера, и в принципе северяне - общность наднациональная, и кто тут русский, кто украинец или татарин в общении совершенно не ощущается.
По словам водителя, земляков его тут очень много, и в большинстве своём это не западенцы (что для меня было неожиданностью - во время моих некогда частых поездок в Западную Украину в ныне отменённом поезде Москва-Черновцы обязательно находился хоть один на вагон пассажир, ехавший из Югры или Ямала в Ивано-Фракнвоск), а донетчане, которым ещё с советских времён Россия была ближе и доступнее.
Это у меня Югорский Север - Белый Клин, а у местных - Татаро-Донецкий автономный округ. Мне, впрочем, встречались выходцы из Киева, Полтавщины, Винницы, Днепропетровска, а вот донетчане - ни разу.
Сам же винничанин всё собирается съездить на историческую родину,
-Там теперь вроде всё устаканилось, может в этом году поеду.
-Я тоже туда давно собираюсь... Я ведь раньше на Украине часто бывал, от Закарпатья до Луганска объехал. Друзей у меня там много было, но потом со всеми перессорился. Вернее, не я с ними, а они со мной.
-Мы с друзьями на Украине о политике вообще никогда не говорим, это просто табу. Иначе тоже бы перессорились. Так-то я вообще считаю, что они сами виноваты.
Дальше повисла неловкая пауза, за которой нить разговора вновь вернулась на Север. Надым, по словам водителя, жители Пангод ненавидят - он райцентр, и за любой справкой надо ехать туда, а это день времени и 1000 рублей на бензин. Спрашивал я его и о зарплатах - они в Пангодах вполне на уровне московских, а в Новом Уренгое ещё выше.
Ещё говорили о погоде - на Севере эта тема совсем не праздная. Хотя трасса, по которой мы гнали, круглогодична, её не так уж редко закрывают из-за снежных заносов. Мерцающая километрами позёмка с кадра выше выглядела угрожающе. А сама погода очень переменчива: водитель рассказывал, что однажды он выехал из Пангод при -18, а прибыл в Новый Уренгой при -37.
Машины тут раньше шли очень тяжело, и через некоторые ручьи их по крышу в воде протягивали трактором. На этой дороге, как и на салехардской, есть своё Русское поле - то ли тундра, то ли бескрайнее болото.
Ещё на пол-дороги до Надыма - посёлок Юбилейный. Но постоянного населения в нём нет - лишь два жилых корпуса для вахты:
Да пугающе огромная каэска (то есть компрессорная станция) за железной дорогой:
А там и до Нового Уренгоя не то чтобы близко, но так же однообразно. На въезде в Уренгой - кладбище, близ которого я ловил машину на обратный путь. Подбираемость тут, кстати, вполне себе средненькая - едешь машине так на десятой, а ходят они по этой дороге отнюдь не одна за другой.
А обратно меня, как ни забавно, тоже вёз украинец с самой нетривиальной историей: когда я уже дежурно посетовал, что часто бывал на Украине до всех этих событий, он усмехнулся:
-Я в этих событиях сам участвовал.
-На какой стороне?
-На хорошей! Три месяца за Киев воевал...
В родном Днепропетровске он был милиционер, и отработав два года, был отправлен в Киев давить Майдан. На Майдане ему в первый же день повстречался среди прочего "свой" бандит, до того сидевший под подпиской о невыезде, и глядя ему в глаза, сходу сказал "Виталий Витальевич (имя изменено), ну вы же всё понимаете!" - и по словам рассказчика, так и остался этот бандит на свободе. В основном Виталий Витальевич охранял администрацию президента, и в серьёзную заваруху попал лишь в самом конце:
-Сидим мы, значит, в этой администрации. У меня 16 патронов, а их там несколько десятков тысяч. И вот заходит к нам такой громила, руки на груди крест-накрест, а впереди автомат, и говорит: "Если в течение часа здание не освободите - мы тут всех вас положим". Мы заволновались, начали уже было сворачиваться, и тут на заднем дворе автобусы приезжают: "Беркут" прилетел - крымские и наши днепропетровские. И снова заходит громила, такой же комплекции, так же точно - что меня особо впечатлило! - держа руки на груди и автомат спереди, и говорит: "Ну чего, девочки, кто вас тут обижает?".
-В общем, с "Беркутами" вместе заняли мы оборону, окна закрыли щитами, между щитов навели бойницы. Но щиты-то алюминивые, как-то по окну стреляли - пуля их пробивает насквозь. В итоге мы ушли, и ехали в свой Днепропетровск автобусом. На первом блокпосту стоят те же ребята в балаклавах, только теперь вооружённые до зубов. Остановили нас, побили стёкла, водитель начал рыпаться - его застрелили. А у нас изъяли оружие. Едем дальше, ведёт автобус теперь наш старший. Снова блокпост, снова боевики, снова нас тормозят и теперь снимают с нас форму - дальше едем в исподнем, с разбитыми окнами, зимой...
-Главный понимает, что на следующем блок-посту с нас снимут уже шкуру, и мы поехали полями, даже не просёлками, а например под прикрытием лесополос, и в сёлах в нас кидали камни. Приехал я в Днепропетровск, а мне там ещё и штраф вкатили за утерянные форму и оружие. Подал я рапорт об отставке - его порвали. Второй раз подал по почте - видимо тоже порвали, а мне сказали, что не получили. В итоге уехал в Россию, к родственникам в Надым, и теперь вот устраиваюсь по специальности в Новом Уренгое. Лучше бы в Надыме, там спокойнее, а Уренгой нехороший город.
Я пытался его расспросить о киевских событиях, понимая, что другого такого рассказчика я не найду. О майдановских снайперах, например, он ничего не слышал, но не отрицал, что на Институтской майдановцев убивал спецназ:
-Я это сам видел, стоял в прикрытии. Они линию обозначили, сказали не заходить, а те прут. Они стреляют в воздух, а те всё равно прут. Они стреляют под ноги - а те идут, как сумасшедшие какие-то! В итоге начали стрелять на поражение, но и это не остановило толпу. Так человек тридцать там положили, не меньше.
Спрашивал и про Днепопетровск, ставший нынче главным оплотом украинства:
-Чушь это! Никогда Днепр таким не был и не будет. Есть там олигарх этот и есть молодчики, им выращенные, а большинство людей там наши. Я с друзьями-коллегами-то общаюсь, все ждут, когда будет приказ разворачиваться. Весной той, когда Крым присоединяли, в нашем участке в актовом зале уже два флага стояли рядышком, украинский и российский. Ждали.
-И как думаешь, почему там ничего не произошло?
-На Донбасс посмотрели... Там очень некрасиво всё начиналось. Эти мужички с охотничьими ружьями на блок-постах, бандиты да беспредельщики в городах вылезшие, и что Россия на помощь тогда так и не пришла. Я уверен, если бы россияне тогда заняли Донецк, следующим бы поднялся Днепр.
В какой-то момент он сказал:
-А вообще я очень много могу рассказать. Но не буду - ещё не время.
В целом, я не уверен, что мой собеседник говорил правду, но за что купил - за то и продаю. В августе на Севере мне повстречался луганский ополченец, приехавший туда во время перемирия подзаработать денег. А уж сколько раз и в каких краях мне встречались беженцы - не перечесть.
