Среди дорожных знаков северных дорог самые необычные - вот эти:
А вот и сами и оленИ (местные произносят именно так) нам повстречались на зимнике близ Салехарда:
Они очень пугливы, и только завидев машину, быстро утянулись в разреженный лес. Я так и не успел разглядеть, были ли среди них белый олень - один такой, как живой талисман, должен быть в каждом стаде.
Обратите внимание, как разрыт снег - олени копытят, то есть добывают из под снега корм.
А где олени - там, стало быть, и оленеводы: коренастые ненцы в мешковатых подпоясанных малицах и меховых сапогах-кисАх, которые крепятся к поясу. Параллельно зимнику тянентся снегоходная тропа, по которой они носятся на "Буранах" и "Ямахах" один за другим, лишь на некоторых участках выходя на сам зимник.
-Эй!
-Давай запрыгивай, только быстро, спешим!
-Я вас сфоткать хотел!
-А, фоткай, фоткай!
Максим говорил, что такие вот войлочные балахоны, видимо за неимением своих оленей, носят "промысловики", то есть рыболовы и охотники, и по крайней мере на Дне оленевода я таких одежд действительно не видел. Впрочем, вот с этим товарищем у меня вышел такой диалог:
-Простите, вы рыболов?
-Браконьеров что ли ищешь?
-Ну, я слышал, что в такой одежде рыболовы ходят.
-Не, оленеводы тоже.
Но возможно, он меня принял за рыбнадзор и потому не стал распространяться на эту тему. Кстати, всех представителей коренных народов в Надыме почему-то называют ханты, хотя на самом деле в его окрестностях кочуют исключительно ненцы.
А ездят по снегоходной тропе не только на буранах. Но когда из-за поворота дороги показались нарты с парой оленей, которых ненец в малице подгонял длинной палкой-хореем, сильнее меня удивились Максим и наша попутчица, большую часть жизни прожившая в Надыме - как и я, новичок в этих краях, они такое видели впервые.
На зимник я выезжал суммарно 4 раза (дважды - от начала до конца, дважды - с Максимом по объектам Мёртвой дороги), и ненцы встречались мне каждый раз, причём становилось их всё больше и больше. Это специфика их труда, из-за которой они единственными среди народов СССР сумели сохранить кочевой образ жизни: дело в том, что северный олень не приручается, и стада по сути остаются дикими, ходят из века в век своими тропами и в своё время, зимой уходя на юг от морозов, а летом на север от оводов. Люди за этими стадами лишь приглядывают, чтобы их не уморили болезни и не подрали волки.
С марта начинается каслание - то есть перекочёвка людей вслед за стадами, и Дни оленевода в том или ином селении проходят тогда, когда захотят сами олени, проще говоря - когда близ населённого пункта скопится больше всего оленеводов. Ну а Надым так расположен на оленных путях, что столица Дня оленевода - именно он, а не Салехард. Вот в чистом поле гружёные нарты - верный признак каслания:
А накануне Дня оленевода мы повстречали такую вот нарядную команду на буране с прицепом - они ехали на праздник, в котором собирались активно участвовать: женщина представилась "хозяйкой чума". Тут обратите внимание на три основных вида ненецкой зимней одежды - слева мужская малица, справа женская ягушка (отличается тем, что распашная, чтобы кормить детей грудью без отрыва от производства), а посредине совик, соок или просто "гусь" - самая тёплая одежда, надеваемая поверх малицы: говорят, в гусе можно в 40-градусный мороз валяться пьяным и проснуться без признаков обморожения.
Вся эта одежда шьётся из двух оленьих шкур мехом наружу и вовнутрь, только малицы и ягушки - из осеннего меха телят, а совик - из зимнего меха взрослых оленей. Минусы этой одежды в том, что при температурах выше -20 в ней уже жарко, а в городе она хранится не может, начиная быстро гнить и скверно пахнуть. Но для жизни в тундре более совершенной одежды не придумано до сих пор...
Женское украшение - шапка с амулетами и бляшками, передающимися из поколения в поколение. Аналогичное украшение у мужчин - "пояс оленевода", где висят инструменты и амулеты, включая обязательный медвежий клык.
Но у ненцев необычна не только одежда, но и само тело - ведь в тундре они не имеют возможности помыться, даже летом не купаются, и поэтому пахнут... нет, не застарелым потом, а почему-то смолой. Слышал, что кожа у них самоочищается какими-то особыми выделениями, и дающими этот смолистый запах, а может просто так пахнет ношенная-переношенная одежда из оленьей шкуры. Запах оленеводов не спутаешь ни с чем.
Непосредственно накануне Дня оленевода в 6 километрах от Надыма и вовсе выросло целое стойбище. Ненцы конечно себе на уме, но у них очень твёрдый внутренний стержень, и по крайней мере на трезвую голову (сильно пьяных ненцев я, вопреки стереотипам, пока не встречал) они держатся с редким достоинством - это редкий в постсоветской России народ, сохранивший свою сущность.
...В один из дней мы заметили ненца в нартах с четвёркой оленей, гнавшего по снегоходке километров 30 в час. Мы его, конечно, довольно быстро обогнали:
А затем свернули к остаткам сталинского лагеря, и вскоре он нас нагнал и притормозил. Олени, убрав красные языки, тут же принялись лизать снег, а Максим недолго думая предложил кочевнику чая из термоса и печенья к чаю: к ненцам в принципе не принято ходить без подарка. Так на снегоходке произошла встреча двух миров, в равной степени друг от друга далёких и потому друг другу интересных - оленевод сделал привал, а мы с чайком присели на его нарты. Он был из Яр-Сале, посёлка и тундры за Обской губой, и встреченная на Дне оленевода землячка сходу опознала его по фотографиям и сказала даже, как его зовут - Гоша Худи:
Я спросил, почему он ездит на оленях, когда есть буран (тем более горючее для кочевников дотируется государством), и Гоша ответил, что оленям надо тренироваться, чтобы выдержать косалание.
С большим отрывом крупнейшее в России поголовие оленей Ямало-Ненецкого округа, порядка 600 тысяч голов, примерно поровну совхозное и частное, и Гоша Худи - частник. Несколько лет назад у него случился мор, и (тут я не понял) то ли выжила, то ли вымерла треть стада, к чему он, впрочем, относился философски: природа проводит выбраковку, оставляя для потомства сильнейших. Часть оленей тогда потерялись, и вот одного из них он нашёл в совхозном стаде под Надымом и ездил туда его забирать. И думаю не стоит удивляться, что своего "быка" (взрослого ездового самца) оленевод узнал в лицо, а совхозники поверили ему на слово.
Олени маленькие, размером то ли с ослика, то ли с пони - пониже, но подлиннее. Однако - очень мощные, натуральные комки мышц и сухожилий под шкурой с необычайно плотным мехом. Если малицы и чумы - совершенные вещи для здешних реалий, то северный олень - совершенное животное для здешннй природы. А ненцам он - и еда, и одежда, и стройматериал, и транспорт. Только очень уж пуглив - даже за ухом почесать не каждый олень в упряжке дастся, но эти вот дались.
Наконечник хорея. На другом его конце в старину было острие - при надобности хорей превращался в копьё, ведь как и всякие кочевники, ненцы были прирождёнными воинами.
Ну а яр-салинцы, как мне показалось из общения - это самые нэнэй-нэнэч ("настоящие люди" - именно так переводится на русский название "ненцы"), в смысле самые true среди оленеводов. Гоша Худи говорил, что их притесняют - и вроде с одной стороны мы знаем о том, что кочевникам платят пособие, дотируют топливо, спутниковую связь, лекарства и продукты, а с другой... Например, "Газпром" на Ямальском полуострове построил самую северную в мире железную дорогу, но не оборудовал её проходами для оленей, и конечно же, для оленеводов это не только серьёзная проблема, но и просто пощёчина, от которой каждый ненец за устьем Оби решил, что строительство дорог - это плохо. С тех эту проблему успели решить, хотя и не без ошибок, но, как говорится, "осадочек остался".
Выпив чаю, Гоша спросил, где можно будет посмотреть фотографии, и Максим ответил, что без проблем вышлет их на электронную почту. Гоша быстро сообразил, что у него в Яр-Сале есть то ли сын, то ли племянник (это уже я запамятовал), который дружит с компьютером, а значит надо доехать туда, где ловит сеть, и позвонить ему узнать адрес электронной почты. И хотя все сотни километров зимника необитаемы, где-то как-то всё же местность ловит сигналы, и те, кто ездит здесь постоянно, знают такие места. Вот и Гоша сказал нам, где его подождать километрах в 20 отсюда, и мы поехали туда. Пока ждали, Максим достал армейский индивидуальный пищевой набор - такие сейчас не проблема купить в интернете. Вполне съедобно и даже вкусно, вот только гуляш с привкусом металла цвета хаки:
Гошу мы прождали дай бог минут 15, удививишись такой скорости. В какой-то момент из-за холма раздались удалые пронзительные крики - каюр подгоняет оленей не только хореем, но и голосом, и как я понимаю, у каждого свой клич. Оленья упряжка на большом ходу - зрелище впечатляющее, у оленей розовые языки болтаются шлейфами, а пыхтят они как небольшой паровоз.
Устанавливаем связь с Яр-Сале. Кстати, заметьте - лица у ненцев как правило грустные:
Рассматриваем кисы и пояс.
"Поселковые ненцы - они не настоящие. Если ненцы потеряли оленеводство - значит, они потеряли сущность" - сказал нам Гоша, да помчался дальше, свернув с зимника куда-то на свою тропу. Ненецкие тундры - кажется, последнее место в России, где бетонные русские города окружены землёй кочевников.
А ещё где-то у зимника (где - не скажу) есть священно дерево - лиственница с длинной горизонтальной веткой, увитая и увешанная цветными лентами. Возможно, это "дерево желаний", что-то сродни степняцким обоо - повязнная ленточка обозначает какую-то просьбу к духам и богам. Один раз, проезжая мимо этого дерева, мы видели, как двое ненцев ему кланялись - наверное, молились. Где-то в более потайных местах есть и жертвенники, и идолы, но свои храмы ненцы ставили так, чтобы случайный человек не смог их найти, и говорят, выдают их в первую очередь горки оленьих рогов, оставшихся от принесённых в жертву животных.