Часто сталкиваюсь с тем, что люди не различают собственные чувства. И чувства других для них тоже непонятны.
Помнится, года два назад очень злилась по этому поводу, читая комментарии под разными своими текстами. Рассказываю, к примеру, про то, как в детстве мне запрещались эксперименты с собственными волосами, и теперь, когда старшая дочь вытворяет на своей голове всё, что вздумается, и я поддерживаю, а себя в аналогичных ситуациях почему-то поддерживать не могу. Пишу, что мне было больно это осознавать. И как это прочли некоторые? О! «Больно» воспринимается как смертельно. Если сообщает о боли, значит, ты уже на краю могилы. Иначе какая это боль? Так... Мелочи. А ведь даже физическая боль бывает очень разной.
Или через пару дней пишу о том, , что устаю. И снова про смерть в комментариях. И про адские муки. То есть либо заколебался вусмерть, либо не считается. Не может быть ни лёгкой приятной усталости, ни какой другой.
Как-то мне настолько удовалось не замечать, насколько много людей в моём окружении не различает чувства, в принципе, что раздражала чья-то неспособность не замечать оттенки и полутона.
А потом я, вдруг, заметила. И в других, и, как ни странно, в себе.
Обнаружила, что даже у меня спектр очень часто сужается, и я предпочитаю обозначить любое неприятное чувство тревогой, а любое приятное — радостью. Стала замечать, как выдумываю сложные словесные конструкции, чтобы не называть стыд стыдом и не встречаться с ним таким образом. Замечать, как внезапно из моего словарного запаса выпадает, к примеру, слово «злорадство», когда я пытаюсь описать, что чувствую, узнавая о неприятностях с обидчиком. Замечать, как маскируется под самые разные чувства моя злость, особенно злость на тех, на кого злиться, как бы нельзя, ибо не за что. Например, на маленького ребёнка, который не виноват, который не просил себя рожать. Стала улавливать, как злость часто маскируется под страх за кого-то. Например, за взрослого ребёнка, который не пришёл домой вовремя и не отвечает на звонки.
Стала замечать больше чувств, снимать с них маски. А ведь, прежде казалось, что у меня прекрасный контакт с собственными чувствами.
Когда замечаешь в себе, начинаешь легче замечать и у других.
А потом пошла работа с людьми. Аккуратно. Стэп бай стэп. И тут я очень сильно удивилась.
— Что ты чувствуешь в этой ситуации?
— Ну, я думаю, что это неправильно...
— А чувствуешь что?
— Я считаю, что...
— А чувствуешь?
И тут возникает пауза. Или попытка увернуться от ответа либо сменить тему.
Или рассказывает человек о том, что ощущает тревогу. И всякий раз под ней обнаруживается неприятное чувство, которое по какой-то причине не хочется признавать. То ли оно слишком тяжёлое, то ли оно запретное, то ли оно слишком много способно прояснить, расставив по местам, а прояснять не так уж и хочется, ибо страшно.
А зачем, вообще, нужно осознать чувства?
В первую очередь для того, чтобы опираться на свою реальность, а не на фантазии или на то, что тебе кто-то любезно преподносит.
У нас ведь как иногда бывает? Бьёт, значит любит. Не может там болеть. Ничего страшного. Вот у других проблемы... А тут чувства тебе сообщают, что ты этого, который бьёт, боишься, что с этим, который не бьёт, вроде бы, тебе регулярно больно, стыдно, одиноко и безысходно, что вон там, страшно, а здесь ты злишься...
Каждое чувство о чём-то говорит. Чувства — это сигнальная система. Злость появляется там, где нарушены границы, страх — там, где небезопасно, вина — когда совершаешь что-то, что расходится с твоими ценностями, и идёт во вред кому-то или чему-то, лень предупреждает о том, что пора отдохнуть... Именно опираясь на чувства, мы учимся видеть свою реальность.
Сообщая другим о своих чувствах, мы даём карту, которая сильно упрощает выстраивание отношений. Если другой знает, что тебя злит или огорчает, и ты ему ценен, нужен и важен, он старается всего этого не делать. По крайней мере, намеренно. Если не может, приходится отвечать себе на вопрос, почему вы остаётесь в отношениях. Если другой знает, что доставляет тебе радость, опять же проще.
Только осознавая чувство, можно его прожить. К примеру, тот же стыд может обзываться низкой самооценкой, интроаерсией и принципами. Потому что он настолько невыносим, что даже называть тяжело. Но назвать — это часть проживания. И, как ни странно, даже простая вербализация приносит облегчение. На этом построено контейнирование родителем в самом раннем детстве, кстати, — когда взрослый проговаривает, объясняет, что чувствует маленький человек, и его, этого маленького человека, дискомфорт из непонятного и необъяснимого становится понимаемым, а значит, находятся пути проживания.
Человек, не осознающий чувства, чем-то похож на младенца. У него есть руки и ноги, он лежит на спине и хаотично ими размахивает, но пока не осознаёт. В какой-то момент фокусируется зрение на руках. Потом оказывается, что ими можно управлять. Сначала не очень получается. Руки оказываются во рту, изучаются на вкус. Руками можно схватить погремушку или маму за волосы... Много позже развивается мелкая моторика и разнообразные умения. И это только руки.
Аналогично с чувствами. Сначала они не осознаются, затем различаются на уровне «комфорт — дискомфорт», затем определяются точнее, ещё точнее. Их учишься замечать, различать, экологично проживать, понимать, о чём сообщает то или иное чувство...
Но можно остаться на уровне младенца, который хаотично размахивает руками.
