Каждый раз, когда заходит речь о Цезаре и том, что он хотел сделать с Республикой, всплывает утверждение, что Цезарь хотел ввести в Риме монархию. Такой точки зрения придерживался учебник истории по которому я учился, её же транслирует и Википедия. Есть правда одна проблема - у неё нет доказательств. Цезарь, к сожалению, не оставил нам никаких текстов, где описывал бы свой план действий, а всё, что нам известно - это либо рассказы его недругов, либо историков, воспроизводивших версию, транслируемую Августом. А так как сам Гай Октавий был наследником Цезаря и создателем римской "монархии", то и Цезаря причисляют к сторонникам этой идеи. Сюда же идут меры по централизации Республики и вот - миф готов. Некоронованный царь Рима, который просто не успел короноваться. Но так ли это?
Я считаю, что нет. Цезарь в определённом смысле, как и его наследник Октавиан, был республиканцем. Другое дело, что после войны с Помпеянцами Республика находилась в коматозном состоянии и то, что дальше так продолжаться не могло, Цезарь очень хорошо понимал, потому и начал проводить реформы. Путь ему обозначил Сулла - пожизненная диктатура для спасения Республики. Набора рычагов в таком случае хватило бы - в руках Гая лучшая армия, что видел Рим, но вместо этого он начинает играть в политику, легитимируя своё правление при помощи республиканских традиций. Для этого задействуются те же механизмы, что позже станут основой власти Августа - полномочия народного трибуна и консула, экстраординарно продлеваемые год за годом. Да, это нарушение республиканских традиций, но Сулла уже однажды нарушил правила ради "спасения" Республики, а потому и Цезарь имел на то полное моральное право. Тем более, что его программа реформ, которую он за краткостью правления не успел реализовать целиком, была действительно революционной.
Что же он предложил? Унификация, централизация, романизация. Цезарь явно осознавал две структурные проблемы Рима - гипертрофированное положение в государстве римского нобилитета, чьи интересы расходились с интересами покорённых народов и слишком большая власть в руках магистратов. Решением этих проблем он и занялся (следующие реформы будут перечислены не в хронологическом ( так как Цезарь из-за постоянных военных кампаний проводил их по мере готовности, а не логической связности), а в удобном для понимания мысли порядке). Во-первых во всей Италии, а также части старых провинций, больше нет разных видов гражданств - все получают права римлян. Во-вторых вводится кодекс Юлия (решения видимо шли в связке), который унифицирует многие местные законы с римскими, унифицирует систему местного самоуправления и гарантирует римские права и свободы. Тем самым обеспечивается единообразие управления, основанного на местных народных сходках с сенатом из избранных и магистратами (т.е. воспроизводится та система, которая уже отлично себя зарекомендовала для управления римской общиной). В-третьих проводится административная реформа - часть провинций дробятся на более мелкие сущности, более удобные для управления. Можно предположить, что в будущем все провинции были бы раздроблены с целью ослабления мощи каждого из наместников. Меняется и схема взаимодействия с местными - отменяется институт откупщиков, разорявших провинции. Теперь наместник (проконсул или пропретор) должен был обеспечивать сбор налогов исключительно через местные органы самоуправления, т.е. через нобилей-провинциалов. Всё это служило более полной интеграции провинциальной аристократии в римскую, точнее уже общереспубликанскую.
Следующие шаги были логическим продолжением предыдущих, но затрагивали управление самой Республикой. Во-первых было расширено число сенаторов за счёт введения представителей провинций, а также всадников. Это решение вызвало гнев «старых провинциалов» типа Цицерона, который долгие годы доказывал старым патрицианским родам, что он такой же как они, а теперь другие такие же получили доступ в Сенат за просто так. Но данное решение на корню уничтожало влияние старых римских фракций – теперь они были далеко не большинством и вынуждены мириться с представителями провинций, у каждого из которых были свои интересы, отличные от римского нобилитета. Ту же цель преследовало и увеличение числа магистратов, в которые теперь был открыт доступ и провинциалам – т.е. Цезарь последовательно расширял политическую базу Республики, при этом подрывая сами основы противостояния оптиматов и популяров. Новая провинциальная аристократия не могла никак разделять идеи оптиматов, так как они были направлены как раз против них, но и цезарианцами они тоже полностью не были. Т.е. запускался процесс генезиса новых партий, основанных на совершенно иных принципах, что доказывает введение в состав Сената всадников – торговцев, что как бы нонсенс для классического Рима, где торговля была делом нужным, но как бы фу. Наконец, ещё более укрепляло фундамент Республики то, что Цезарь начал исполнять программу Гракхов. Принимается ряд законов направленных на перераспределение земли в Италии в пользу мелких собственников, массово выводятся колонии в завоёванные провинции, проводятся меры по переучёту земли и населения. Цезарь впервые за сотни лет в принципе решает земельный вопрос, кроме этого создавая в каждой провинции мощный слой из римлян, часто ветеранов, которые становятся опорой римской власти.
Т.е. уже сам вектор реформ показывает, что Цезарь с одной стороны ослабляет старые римские партии, ослабляет значение отдельных магистратов, но не магистратур, сохраняющих всю полноту их власти и при этом расширяет их базу – теперь Сенат не Рима, а действительно Республики. Цезарь окончательно переносит центр тяжести политики в Сенат, в то время как комициям (народным сходкам) остаётся роль решения внутрегородских вопросов, так как теперь одни жители Рима уже не могут решать вопросы важные для всей Республики. Увеличивая Сенат, Цезарь с одной стороны делал его неповоротливым и инертным, но с другой это защитило бы его от перекосов, так как одномоментно нарастить влияние теперь становилось гораздо сложнее.
Тем не менее Цезарь старательно обходил стороной два вопроса – армии и собственного положения. Диктатура, как и контроль над армией, была действительно всего лишь инструментом, но достигнув стабилизации режима неминуемо встал бы вопрос передачи полномочий наследнику. И вот тут мы вступаем на зыбкую почву. Цезарь то ли не хотел вообще поднимать эти вопросы, предпочтя решение Суллы – уйти на покой, когда всё сделано, либо не успел. Оба варианта возможны и оба таят в себе множество подводных камней. И всё же, учитывая то, какими темпами Цезарь проводил реформы и то, что в его завещании, заранее подготовленном и явно продуманным на случай если он безвременно покинет мир, не завершив своё дело, не было ни слова о том, чтобы кто-то занял его место или другую высшую магистратуру, хотя это было во власти Цезаря. Что наводит на мысль, что тот считал создаваемую им систему достаточно устойчивой, чтобы его последователи смогли добиться в ней законными республиканскими путями превосходства над оппонентами – провинциалы были за цезарианцев, а значит на первые десятилетия партия Цезаря была защищена, а его реформы продолжены.
Камнем, пустившим под откос поезд Республики Цезаря, стало то, что воскрешённая диктатором Республика не имела выработанных сдержек и противовесов – Цезарь сам отказался от репрессий против инакомыслящих, сам стремился к компромиссу со всеми – он и был центром этой Республики, её цементом, не успев создать заново конструкцию, что должна будет удержать здание от падения. Расчёт на единство внутри своих сторонников не оправдался просто из-за того, что цезарианцы никогда и не были монолитны. Сторонники переустройства в стиле восточных деспотий как Марк Антоний, соседствовали здесь со сторонниками мягкого курса, к которым примкнул Октавиан. Причём, что смешно, цель у них была одна – объединить Республику в единое целое, но средства были совершенно разными. Очевидно, что Цезарь ушёл слишком рано. Курс Цезаря оказался лишь его курсом, но не курсом всех цезарианцев. Очевидно, что Октавиан был не готов – в момент смерти Цезаря он был пустым местом, приобретшим определённую ценность потому, что на него Цезарь сложил большую часть своих материальных ресурсов, в то время как ресурсы нематериальные – связи – достались Антонию. Вероятно Гая Октавия готовили не к военной, а к политической карьере как лидера сенатской фракции цезарианцев – по крайней мере это объяснило бы, что его держали довольно далеко от поля боя, хотя будущему диктатору и повелителю армий надлежало быть на передовой и привыкать к военному быту. Но Октавия держали в стороне. Возможно тут чисто моё предположение, но финальной точкой реформ Цезаря стала бы децентрализация армии – этот шаг был логичен, так как в таком случае ни один магистрат не смог бы получить единоличный контроль над довольно крупной армией, соответственно армия вновь была бы выведена из политики, а значит и будущему наследнику достаточно общих знаний о воинской службе, раз власть передаётся без участия легионов.
Всё это как водится гипотезы, основанные на анализе поступков человека, умершего больше двух тысяч лет назад. Он пытался спасти Республику, но в процессе спасения умер сам, а вслед за ним - и Республика. То, что 30 лет спустя проведут над трупом Республики, будет уже обрядом некромантии, но кто знает, какой была бы история проживи Цезарь на 10 лет дольше.
Автор - Владимир Герасименко
Коллективный исторический паблик авторов - https://vk.com/catx2