Этот город, порой кажется добрым и ласковым, иногда чужим, пустым, желающим раздавить.
А как иначе думать? Я осталась с ним, с городом, сделал выбор, закончил игры.
Сижу на подоконнике, курю, разглядывая утро. Сонные автомобили в пробках, нависшее свинцовыми тучами небо, смотрю на людей. Они спешат куда-то, а, может, и нет. Или всё это просто кажется.
Осень. Она снова вызывала депрессию, вместе с дождями и пронизывающим ветром. Любила ли ты, любил ли я?
Кого я спрашивал, себя? Или нет, осведомляюсь у пустоты в сердце. Хочется распахнуть окно и крикнуть, узнать ответ от мрачных домов большого города.
Ты растворилась в нём, ушла, хотя никто не связывал нас обещаниями, ответственностью. Я никогда не просил тебя остаться, никогда не умолял. А может, всё было написано в моих глазах? Как глупо, нам не хватало той искренности, которая делала мужчину и женщину друг к другу ближе.
Ложь. Сначала я считал, что у тебя есть кто-то другой, что ты спешила к нему, уходила каждое утро. Бежала, как будто торопилась вернуться к мужу от любовника, после страстной ночи. Ты ж не замужем. Всё ещё не замужем...
Не помню, как мы познакомились — всё это казалось сейчас странным.
Помню, шёл дождь. Тогда тоже осень плакала вместе с тобой в парке…
Начинаю вспоминать, и из-за чего первая встреча вылетела из головы?
Тушь у тебя растекалась по щекам, делая похожей на актрису из старого кинофильма. Мокрые волосы прилипли ко лбу, щекам. В довершение всего у тебя не оказалось зонта. Помню, как предложил тебе не мокнуть под дождём, а отправиться под моим зонтом куда-нибудь…
— Может, стоит прогуляться?- спросил я улыбаясь. Тогда улыбка была моим кредо, я любил жизнь и тебя полюбил с первого взгляда.
На удивление, ты согласилась. Возможно, слишком замёрзла, и израненное сердце хотело тепла? В тот момент я так и думал.
Теперь понимаю, все дело в нём, в городе. Когда его освещали лучи весеннего солнца, ты расцветала вместе с первыми цветами. Середина лета делала тебя жаркой, кашляющей от пыли, если долго не шли дожди. Зимой ты мёрзла, как все мы, но искрилась счастьем, любила жизнь. Лишь осенью ты снова хотела умереть, как природа, которая засыпала, угасала. Ты мечтала, словно птица улететь в тёплые края.
Один раз я сумел спасти тебя, отправился в те самые тёплые края. Поездка далась мне сложно, ведь работа точно инквизитор повязала меня по рукам и ногам.
Я выбрал две недели, чтобы вылечить твою депрессию.
В этот раз не получилось. Без объяснений ты собрала вещи и ушла. В городе у тебя не было ни подруг, ни друзей, во всяком луча я не знал об их существовании, а ты не рассказывала. Я спросил как-то о твоих родителях, но не получил ответа и решил, что вдруг они умерли или ты не знала их. Не хотел делать тебе больно.
Не могу понять, что нас связывало? Я фотограф. Ты … Кем была ты?Каждый день ты уходила на работу. Спрашивал себя, почему мне неизвестно, за прошедшие три года, кем ты была. Теперь меня спросят, кто она была, кем? Я знаю, что не смогу найти ответ. Что-то стёрлось из памяти. Наверное, так и есть. Это как ускользали тени с восходом солнца.
Отключил телефон, решил не отвечать на звонки. Сегодня я умер для всех. Боже, что происходит? Если проанализировать цепь событий наших отношений, теперь они кажутся странными.
Тем не менее, я не дошёл до конца истории и скажу, что в итоге понимание того, кем была Элли, стало для меня сначала шоком, а потом я понял, что иначе и быть не могло.
Когда кончились сигареты, я решил, что надо развеяться и выйти на улицу. У меня появилось чувство, что я выбираюсь на враждебную территорию. Перед выходом, взглянул в зеркало. Осунувшееся лицо, трёхдневная…нет, себе льстить не стану, недельная, как минимум щетина. Может, стоило отрастить бороду? Глаза покрасневшие, точно я прорыдал всю ночь в подушку. Нет, я не делал этого, только напился, в одиночку, что не делал никогда раньше.
Я смотрел на себя с отвращением. В укромном уголке души услышал усмешку внутреннего голоса: "Чего ждёшь, когда отражение подмигнёт тебе"? Нет, этого не случилось. Куртка на вешалке похожая на сдутую шину, скрипнула кожаным вздохом. Кроссовки со следами вчерашней прогулки под дождём, с укором взирали на полку, где раньше стояли твои ботинки.
Депрессия Элли передалась мне. Лень и апатия ползли следом. На секунду мой взгляд задержался на фотоаппарате, я провёл пальцами по его корпусу, решил, что неплохо было бы сделать несколько снимков. Это отвлечёт от мыслей. Сняв с вешалки сумку, укладывая камеру и объектив.
Захлопнув дверь, понёсся по ступеням, не желая заходить в лифт. В моём подъезде лестница расположена в закрытом тёмном помещении, и, если выключить свет, то окажешься в тёмном каменном мешке без окон. Идеальное место для преступления, почему-то пронеслось в голове. Сейчас камеры видеонаблюдения на каждом углу. В подъезде же моего дома, на бетонной лестнице, ведущей по лабиринту вверх или вниз, нет ни одной. Тут каждый наедине со своими мыслями, страхами, рисковал жизнью, если кто-то задумал бы совершить преступление.
Распахнув дверь, ощущаю, как холодный влажный воздух ворвался в лёгкие, ударил по щекам, словно я виноват в чём-то перед ним. Застегнул куртку до подбородка, жалея, что не намотал на шею шарф. Дождь срывался мелкий, промозглый.
Ноги повели сами в сторону парка. В тот самый сквер, где я встретил тебя. Зачем я делал это? Жалел себя? Нет, не знаю, сейчас у меня не было ответов.
Петляю по узким улочкам. Высокие здания угрюмо разглядывали меня, выбирали из толпы прохожих, чтобы сбросить кусок штукатурки с облупившегося фасада.
Странное чувство, я вспомнил слова Элли: « Счастье, оно слишком кратковременное, чтобы я доверилась ему. Придёт время, и город заберёт меня снова. Если ты не отпустишь меня, то растворишься в его зданиях, его запахах, улицах, в свете фонарей и листве, что шепчет на языке, понятному, лишь немногим. Они сумасшедшие. Они тоже раньше верили, что способны бороться».
Тогда я подумал, что мы слишком много выпили, и Элли шутила. Теперь, чёрт побери, её слова обретали очертания.
Я вспомнил, она писала, она всё время писала, словно пыталась внести что-то на потрёпанные страницы, пока у неё было время. Почему эти воспоминания начинали проявляться, словно на фотобумаге в проявителе. Сначала я увидел всё, как в «негативе», а потом память расплывалась мутным пятном, приобретая чёткие очертания.
Твои волосы рыжие, точно из меди, а глаза зелёные, жёлтые, цвета чая, в зависимости от освещения. Кожа слишком светлая, лишённая веснушек и каких-либо дефектов. Губы, очерченные чётко, что ты никогда не пользовалась помадой. Вообще косметика и ты явно не подружились с детства, тебе это не было нужно.
Спросишь, наверное, я влюбился? Или это уязвленное самолюбие било по щекам, шептало в ухо неприятные слова.
Городской парк. Раздетые, нисколько не стесняющиеся наготы, деревья. Они не люди, им неведом стыд. Пустота. Никого. Сам того не замечая, осознавая, что начинаю искать тебя, я пытался остановиться, сказать себе, что всё это уже неважно.
Как я не замечал раньше этой статуи. Она стояла в центре, между деревьями. Тротуар закончился у её ног, а потом продолжался снова, огибая слева и справа, нарисовав круг. Городская скульптура женщины, на плечи которой наброшен плащ, как будто она спешила, и не успела вдеть руки в рукава. Сумочка небрежно повисла на плече, в одной руке зонт, а в другой книга.
Ничего не понимая, я смотрю на бронзовую женщину, вспоминая, как ты говорила, что город заберёт тебя. Кто ты? Неужели это действительность, когда правда стала слишком глубокой раной. Похоже, я сошёл с ума. Возможно, эта мысль появилась из-за шёпота, который мешал думать. Они говорили со мной – несколько одиноких жёлтых листьев оставшихся на ветвях дерева, склонившихся над статуей.
— Поверь, она хотела остаться, но она устала всё время возвращаться.
— Как такое возможно? — спросил я вслух, не боясь, что меня кто-то услышал бы.
— Люди многое принимают за истину, отбрасывая очевидное. Верят глазам, когда нужно слушать сердце.
— Вот и сейчас я чувствую себя идиотом, — ответил, наверное, слишком грубо.
Дождь прекратился. Порыв ветра сорвал последние листья на высоком старом ясене. Они, похоже, говорили со мной. Достал камеру и сделал несколько снимков. Ты не можешь принадлежать только городу, ты всё ещё моя. Моя Элли. И ты останешься на карте памяти, и не только в душе. Как всё странно, ведь этого просто не существует. Вероятно, я, зациклившись на работе, съехал с катушек.
Я подошёл ближе пытаясь коснуться ноги постамента, как жаль, что невозможно дотянуться до руки, ощутить тебя снова.
Тот, кто читает, скажет, парень сошёл с ума. Но я-то знаю, что Элли была, что она тёплая и живая, и это он, город, забрал её у меня.
— Вам нехорошо?
Её голос, я вздрогнул и обернулся. Женщина в плаще горчичного цвета наблюдала за мной. Длинные рыжие волосы спутались от ветра, и глаза чайного цвета распахнуты, как окна, глядящие на мрачный город.
Этого не может быть, рассуждал, видя, как знакомая незнакомка смотрела на меня. Я её никогда прежде не видел, и в тоже время черты врезались в память, как прямые и не очень улицы города. Листья под ногами снова пытались что-то сказать, что-то шептали. Их слова, похожие на шуршание, теряли смысл, и я не слушал их больше.
— Как вас зовут? — спросил незнакомку. У неё красивые, словно нарисованные губы, лишённые помады. Я смотрю на них и вижу, как буквы складываются в имя.
— Меня зовут Элли.
Понравился рассказ, ставь пальцы вверх и подписывайся на канал Фантастические истории.
Я пишу в разных жанрах, и на канале ты можешь найти для себя то, что тебе интересно здесь и сейчас!
Похожие истории Мне нужен свежий воздух