Сегодняшнее утро началось с того, что я стояла на кухне перед пустым холодильником и пыталась представить, из чего приготовить завтрак. Есть половина бутылки скисшего молока. Мы купили это молоко только вчера, но в Тбилиси стоит такая жара, что, мне кажется, молоко успевает прокиснуть, пока ты несёшь его домой из магазина. Есть три яйца. Нет соды, но есть пакетик разрыхлителя, а ведь там в составе есть сода, да? О, вот ещё на полке есть пакетик ванильного сахара. И есть клубничный сироп домашний, Кристина принесла в прошлый раз, когда приходила в гости с мальчишками... Без соды оладушки, конечно, не поднимутся, зато будут пахнуть ванилью...
Пока замешивала тесто, вспомнила, что была в такой же ситуации 11 лет назад. Безденежье, невозможность найти работу, долги, новорождённый Митька на руках. И сейчас - занулённые кредитные карты, чужая страна, трое детей, языковой барьер, не играющий роли в обычном общении, но имеющий критическое значение при трудоустройстве. И тогда, и сейчас - одинаково пустой холодильник. И вдруг я остро чувствую - сегодняшняя ситуация не имеет ничего общего с той, которая была 11 лет назад.
Мне 23 года. Год назад я ушла с любимой работы на телевидении, чтобы создать первый (и пока единственный) в Ижевске приют для бездомных животных. Я живу с мамой, получаю приличную зарплату, встречаюсь с хорошим парнем. Я покупаю в кредит свою первую машину: платёж в 9 тысяч при зарплате в 20 и отсутствии каких-то других обязательных трат кажется мне более чем посильным. Машина мне необходима: я собираю на ней больных животных по городу, вожу их к ветеринару, забираю из магазинов просроченную продукцию и отходы с мясного производства для нашего приюта. Моя машина - рабочая лошадка, без неё никак. К тому я же я вдруг понимаю, что очень люблю водить.
Через год всё меняется. Я беременна первым сыном и ухожу с работы в декретный отпуск. Вместо зарплаты в 20 тысяч теперь у меня пособие - в 2. Хороший парень, отец Мити, погиб. Моя мама переживает за меня, и, видимо, чтобы понизить градус этих своих переживаний, каждый день сочувственно повторяет: "Бедная моя девочка, а ведь я тебе говорила, я тебя предупреждала, что же ты раньше меня не слушала, ты же всегда была самая умная, сама лучше всех всё знала, вот посмотри, к чему это тебя привело". Знакомо? Я выла в подушку. Я хваталась за любую работу, чтобы выжить. Я мыла подъезды и разносила газеты. Я сажала Митьку в автолюльку и таксовала по городу. Я занимала у одних друзей, чтобы отдать другим, а потом занимала у третьих, чтобы отдать первым. Я была готова продать себя, если бы кто-то тогда захотел меня купить. А однажды утром, когда Митьке было чуть меньше года, я проснулась с чётким и ясным решением: я должна найти хорошую бездетную пару, которые захотят усыновить моего сына, которые смогут накормить его и купить ему зимние ботинки, я устрою его жизнь, и моя жизнь на этом закончится. Я никогда не найду слов, чтобы передать тот ужас, который испытала в то утро от своих собственных мыслей. Это была та граница отчаянья, за которой уже не было ничего.
Сейчас, когда я смотрю на те годы, я понимаю, что чем больше движений я совершала, тем глубже я себя закапывала. Чем чаще я перезанимала, тем больше становились мои долги. Чем больше работы я брала на себя, тем ниже становилось качество всего, что я делаю. Чем больше я хотела дать сыну, тем меньше на самом деле давала. Тогда мне казалось, что если я остановлюсь, то немедленно утону. На самом деле я продолжала тонуть, именно потому что продолжала двигаться.
Мне 35. Я прилетела в марте в Тбилиси с тремя моими сыновьями: один - младший школьник с выпускными экзаменами на носу, один - инвалид, которому нужна постоянная поддержка специалистов-реабилитологов, один - энергичный четырёхлетка, лазящий по деревьям, крушащий всё вокруг, требующий постоянного внимания и участия в его играх. В марте в Тбилиси должна была прилететь моя мама с мужем на пару недель. В апреле мой муж должен был приехать на машине и забрать нас домой. В мае я должна была пробежать полумарафон в Москве и улететь на Крит, на одиночную вписсану и перезагрузку.
Всё пошло не так. Ну вы знаете. У всего мира всё пошло не так. Границы закрылись, выехать с тремя детьми из Грузии стало сложно (почему муж не приехал к российской границе, чтобы забрать нас оттуда?). У мамы в Израиле отменили все рейсы и ввели строгий карантин. У нас объявили режим ЧС, закрыли все магазины кроме продуктовых, перестал ходить общественный транспорт, на улице нельзя было собираться больше, чем по три человека. Когда мы гуляли все вместе, видя патрульную машину, Митя отходил от нас в сторону.
Хозяйка нашей первой квартиры пошла навстречу: снизила цену в два раза и разрешила остаться на два месяца. Потом мы переехали, потом нашли тот дом, в котором живём сейчас, и переехали снова. Кредитные карты истощались. Стабильной работы не было. Митька хотел кататься по городу на велосипеде, Никитка ждал свои обязательные субботние игрушки, а Гошка ничего не хотел, но стремительно вырастал из всей своей одежды.
В июне мы купили всем летнюю одежду и обувь, и деньги на кредитных картах наконец закончились. Мы получили пособие от государства и заплатили за дом. У моего мужа появилось несколько крупных заказов, и я поехала с детьми на море. Лечебные чёрные пески укрепили Гошины мышцы, Никита начал уверенно плавать как рыбка, а мы с Митей просто перезагрузились. Вернувшись в Тбилиси, отдали последние деньги за лечение Гошкиных зубов. И вот сегодня утром я стояла перед пустым холодильником, также как 11 лет назад. Но совсем не также.
Я помню: если ты провалился в болото, не надо махать руками. Если под тобой треснул лёд, не надо делать резких движений. Если кажется, что в жизни всё пошло под откос, не надо суетиться и пытаться немедленно куда-то бежать и что-то спасать. Я останавливаюсь. Чувствую, как дышу. Смотрю, как на сковородке подрумяниваются края у оладушек.
Во-первых, я знаю, что я не одна в этом мире. Есть мой муж, который нам помогает по мере своих возможностей. Есть мои друзья. Есть просто люди, целый мир людей, отзывчивых и готовых помочь. Я вспоминаю все свои многочасовые перелёты с детьми, пересадки в аэропортах, поездки в индийских поездах, автомобильные путешествия по России, Казахстану и Грузии, проколотые колёса, закончившееся посреди степи топливо... Знаете, сколько раз я обращалсь за помощью? Это неверная фраза, что "мир не без добрых людей". В мире только добрые люди и есть.
Во-вторых, у меня есть моя работа. Я пишу тексты, консультирую семьи, провожу курсы и вебинары. Мой доход не стабилен и не особенно велик. Но я вижу ценность в том, что делаю, и знаю, есть люди, которые тоже её видят. Значит, нужно продолжать. Не менять направление, не хвататься за что-то ещё, не размениваться. Просто продолжать делать то, что я вижу важным. Моя работа имеет ценность, а значит, принесёт и доход.
В-третьих, любые трудности - лакмусовая бумажка собственных чувств, желаний, отношений с людьми. И сейчас лучшее время, чтобы замечать, чего я на самом деле хочу. Удивительно, но я именно сейчас увидела в своей жизни многие вещи, которые долгое время были очевидны всем, кроме меня. Про одну даже расскажу потом отдельно.
В-четвёртых, моё настоящее... Такое хрупкое, такое мимолётное, такое живое. Я закрываю глаза и наслаждаюсь запахом ванили от горячих оладушек. Ставлю тарелку на стол. Зову мальчишек. Мои мальчишки тут же набрасываются на оладушки, выскребая из банки остатки сгущёнки...
Нет, сейчас совсем не то же, что 11 лет назад. Тогда я падала в пропасть, а сейчас я просто над ней пролетаю.
