Привет, друзья!
Я очень внимательно слежу за ситуацией, которая разворачивается вокруг Среднеуральского женского монастыря. Почему я считаю это важным? Я знаю о проблемах Церкви изнутри, знаю очень хорошо. Вместе с тем я сам глубоко верующий и церковный человек. Я люблю Церковь! Мне небезразлично то, что с ней происходит. То, что я вижу, мне кажется похожим на нарыв, который очень долго зрел, а сейчас прорвался, и вытекает гной. И я этому рад не потому, что злорадствую, а потому, что это, в конечном счете, послужит оздоровлению Церкви, улучшит атмосферу внутри нее, ситуацию в целом. Я верю в Церковь! Я верю, что «врата ада не одолеют ее», и то, что происходит ― это во благо.
Очень много информационных поводов: и сам монастырь их дает, и Сергий Романов, и Ксения Собчак, которая выпустила фильм «Монастырь особого назначения», и Мария Шукшина развила очень бурную общественно-информационную деятельность на эту тему. Каждый ролик вызывает во мне бурю эмоций, откликается внутри и наводит на серьезные, глубокие размышления, которыми я хочу с вами поделиться.
Сегодня я прокомментирую фильм Ксении Собчак — «Монастырь особого назначения». Далее предложу вам ряд публикаций на эту тему с комментариями тех видео, которые выпускают Мария Шукшина и Вячеслав Боровских.
Я обратил внимание на то, насколько тяжело найти людей для интервью. Пусть эти люди уже давным-давно не в монастыре, жизнь у них идет совершенно по-другому, они обзавелись семьями, но даже эти люди далеко не все соглашаются рассказывать что-то негативное или неприятное, что там происходило. Да, некоторые моменты, может быть, были неэтичны. Пример: фрагмент, где пытаются уговорить девушку на интервью. Телефон на громкой связи, всё снимают, она отказывается давать интервью, ее отказ попадает в фильм. Насколько это этично? Мне это кажется не очень этичным. Но, с другой стороны, зато мы видим, как всё это на самом деле непросто. Поэтому людям, которые согласились дать интервью (главной действующей героине Христине и тем ребятам, которые рассказывают о каких-то очень серьезных личных моментах) большая благодарность. Они молодцы! Это очень смелые люди с твердой, осознанной позицией.
Что меня в этом фильме удивило? Да практически ничего! Меня не удивили рассказы о том, как детей избивали, пороли кабелями, жгутами или еще чем-то, заставляли бить поклоны. Меня не удивило, что нарушается тайна исповеди, ― человека могут выставить из толпы и сказать: «Ты вот это сказал! У тебя вот это и вот это». Меня это всё вообще не удивило!
Меня не удивило, как вели себя насельницы монастыря и люди, которые его охраняли или трудились при нем. Меня даже не удивило то, что в этом монастыре находились люди, которые изготавливали наркотик, сами кололись и «кололи» подростков. Но меня удивило то, что об этом сейчас стали открыто говорить. Открыто, прямо, искренне, с желанием: «Услышьте нас! Вот так это было!»
Ксения Собчак: Как ты считаешь, те дети, которые сейчас находятся еще в монастыре, они в опасности? Им что-то угрожает?
Антон Крыжановский (бывший послушник монастыря): Они в огромной опасности! Просто в невероятной опасности! Это именно та причина, по которой я об этом рассказываю публично. Я хочу, чтобы были предприняты все возможные меры, чтобы детей оттуда срочно забрали и увезли, потому что детям там нельзя находиться!
Это дает надежду на то, что тему «не замолчат», будут расследовать дальше. Может быть, появятся еще свидетельства, и, наконец-то, правду вытащат на свет Божий, благодаря тому, что это всё стало публичным. Это хорошо.
Небольшое отступление. Я слышал в разных роликах мысль, что следственные действия, которые сейчас ведутся в школе при монастыре, могут ударить по всей системе православного образования, что это чуть ли не кощунственно. Люди, которые спровоцировали эти проверки, якобы ответят на Страшном Суде.
Во-первых, мне хочется напомнить евангельские слова: «Ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (Ин. 3:20, 21). На мой взгляд, если православная гимназия становится предметом интереса следственных органов по поводу жестокого обращения с детьми, то это хорошо для самой гимназии. То есть если там люди живут по Евангелию и с подлинной Христовой любовью относятся друг к другу и к детям, выполняют то, что положено по закону, то чего им бояться? Они, наоборот, должны сказать: «Приходите! Наконец-то на нас обратили внимание! Тут про нас полстраны говорит, что мы какие-то мракобесы. Наконец-то вы пришли! Посмотрите!» Должны вытащить наружу все свои учебные и воспитательные планы, мероприятия (классные и внеклассные), всё показать, рассказать: «Расспросите наших учеников! Посмотрите, у них глаза горят! Они рады!» Чего бояться, если вы всё делаете правильно?
Мне вспоминаются недавние слова одного белорусского священника по поводу автозаков, которые сейчас в интернете стали чуть ли не мемом:
«Теперь давайте подумаем, насколько мы смиренны и кротки в своей жизни. Вот сейчас предстоят выборы, и многие приходят ко мне и с ужасом сообщают, что на улицах выезжают автозаки, хватают людей, которые хотят высказать свою позицию: "Что делается?! Тюрьма, а не страна!" Что нам говорит Священное Писание по поводу автозаков? В Послании к римлянам апостол говорит: "Представитель власти на службе у Бога для твоего блага. Если же ты делаешь зло, то берегись, он не напрасно носит меч (меч ― все те меры, которые принимаются для того, чтобы остановить беззаконников). Он (то есть представитель власти) есть слуга Божий (Удивляемся: разве Христос его поставил? ― Да!), орудие Его гнева на того, кто делает зло". Другой вариант перевода: "Они слуги Бога и действуют тебе во благо. А если делаешь зло, тогда бойся!" ― То есть кому нужно бояться автозаков? Тому, кто делает зло!»
Я с ним согласен, но его слова нужно применить не к минским протестам. Там-то всё законно, потому что люди выходят на мирные митинги, выражают свою точку зрения. Они имеют на это полное право. Витрины не бьют, машины не жгут, магазины не грабят ― беспорядков нет. Так что если их «заметают» в автозаки, то беспредельничает власть, потому что слуги Божии (и носящие меч, и носящие рясу) ― тоже люди и тоже не без греха.
Эти его слова нужно применить не к минским протестам, а к тому, что происходит в Среднеуральском монастыре и к тем проверкам, которые будут в связи с этим проходить в православных гимназиях вообще во всей православной системе образования.
Вот так сюрприз! Мы-то думали, что слуга Божий ― это человек в рясе, но, оказывается, есть другой слуга Божий, который не встроен в эту иерархию, имеет меч и может им навести порядок, если ты не выполняешь закон даже будучи слугой в рясе. Если ты взялся за гуж воспитания детей, а их права ущемляются, над ними осуществляется насилие, излишняя строгость, то тебе надают по шее и правильно сделают. Если туда привезут автозаки и под белы рученьки выведут представителей этих слуг Божиих, заберут их, то это им во благо! Об этом говорил апостол Павел, а этот батюшка напомнил, и никаких двойных стандартов.
Сергей Иванов, генерал-майор: Здесь, чисто, попытка епархии захватить лакомый кусочек.
Нет, здесь всё наоборот. Этот человек, видимо, не совсем понимает, как всё устроено, поэтому так говорит. Не епархия пытается у Сергия отжать лакомый кусочек, а, наоборот, он пытается у епархии отжать. Во-первых, Сергий строил монастырь не на свои деньги, а на деньги благотворителей, меценатов ― людей, которые жертвовали, а жертвовали они, потому что за Сергием стоял огромный нравственный авторитет РПЦ. Церковь его дважды постригла: сначала в мантию, потом в схиму. Дважды его рукоположила: сначала в сан дьякона, потом в сан пресвитера. Дала ему благословение, назначила его духовником монастыря, благословила его строить этот монастырь, и, имея за собой вот такой бэкграунд, Сергий строил. Да, конечно, он при этом использовал какие-то личные качества, знакомства, связи, обаяние, как-то привлекал людей. Но все-таки за ним стоял авторитет РПЦ! Если он сумел построить пять монастырей, когда его никто не знал, то, значит, сейчас, когда про него все знают, для него не вопрос построить шестой имени себя на земле, которая оформлена на него. Куда бы он ни ушел, за ним будут тысячи и тысячи народа. Пусть попробует!
Церковь поставила его духовником этого монастыря. Церковь назначает игуменью монастыря в Священном синоде, духовника, священников, казначея, благочинного. Если кто-то из этих людей в какой-то момент времени начнет нести ахинею, то Церковь может отозвать свое благословение, сказать: «Стоп! Спасибо, иди-ка, посиди и помолись, а мы назначим другого!» ― Это нормально. А то, что делает Сергий ― это ненормально.
Я не знаю, кому и что там принадлежит юридически, на чье имя всё оформлено. Да, там может быть какая-то путаница. Именно поэтому Сергий такой смелый, зная, что юридически там есть за что цепляться. Но все-таки если мы говорим по духу, а не по букве, то здесь не Церковь пытается отжать у Сергия лакомый кусочек, а он у нее.
