После игры Марек проводил Берту до дома и направился к себе. Сегодняшний день выдался странным. Он до смерти перепугался за Павлину, упавшую в обморок, и только игра в партию вернула его в прежнее состояние. В тот день он не задумывался о связи, возникшей между ним и Бертой, как не задумывался он и о том, что Павлина, как и любая другая девушка, будет ревновать. Он просто жил своей жизнью и пытался справиться с обстоятельствами, упавшими на его плечи. На следующий день было назначено оглашение завещания пани Локашовой, и он нервничал.
— Как себя вести в обстановке столь непростой? Его не пугали злые взгляды родственников старушки или сплетни, нет, он к ним давно привык еще со времен детского дома. Он продумал тактику игры, в которой собирался оставаться целый день. Но если бы его спросили, что делать с наследством, которое вероятно достанется мальчику, он бы развел руками.
У него никогда не было квартиры, не было и понятия о документах и об очередях. И честно говоря, вся эта бюрократия, начавшаяся после смерти покойной, его только раздражала. Но не явиться в кабинет к адвокату, он не мог. Правила есть правила и им нужно следовать порой в ущерб собственному мнению. Истина открылась ему не так давно, и он, скрипя зубами, пытался влиться в столь непонятное и жестокое для себя общество. Когда тебе семнадцать лет, а вместо девочек мысли заняты будущем, ты не живешь в настоящем, ты только грезишь о нем в своих мечтах.
На следующее утро сын старушки вместе со своей женой и Марек встретились в кабинете нотариуса для оглашения завещания. На невестке пани Локашовой было маленькое кружевное платье, которое только подчеркивала худые ключицы и внутреннюю обиду. При взгляде на нее казалось, будто она ненавидит весь мир, включая собственного мужа. Сына старушки мальчик видел в старых альбомах в вельветовой обложке. И сейчас этот высокий поседевший мужчина совершенно не походил на того человека, который был на фотографиях двадцатилетней давности. С лица сошел румянец, кожа дрябло повисла под подбородком, как у шарпея. А в глазах сидела глубокая печать и усталость.
— Сколько же ему было? — Марек прикинул возраст, в котором пани Локашова вышла замуж за своего первого и единственного мужа и во сколько лет родила мальчика. Затем провел нехитрые вычисления в уме и ужаснулся. Ему всего-то за пятьдесят с хвостиком, а выглядит он, как усопшая груша на дереве. Он хихикнул и сразу же словил на себе не одобряющий взгляд невестки и нотариуса, сидевшего с конвертом в руках.
— Мне продолжать? — поверх очков спросил он.
— Простите, — вынужденно извинился парень и сосредоточился на том, что читал нотариус.
В завещании не говорилось ни слова о квартире, и сын справедливо задал вопрос.
— А как же квартира? Она просто переходит нам по праву наследования, раз об этом ничего не говорится в бумагах?
Нотариус покачал головой, — в последний момент клиент оформил дарственную на имя Марека Невима.
— Как? — и сын и его жена вскочили с кресел, как ужаленные. — Она не была в своем уме.
Парень сидел тихо, слушая, как нотариус зачитывает дарственную.
— Тебе еще не исполнилось восемнадцать лет, я правильно понимаю? — спросил нотариус.
— Да, мне семнадцать, — ответил Марек.
— Через полгода ты сможешь оформить документы, а пока.
Невестка пани Локашовой резко встала и схватила за руку мужа.
— Старуха была не в себе. Мы прямые наследники. И мы это докажем, — они с грохотом входной двери вышли из кабинета нотариуса, оставив одного Марека.
— Не переживай, это обычная реакция родственников, которых оставили без наследства. Кстати, некоторые вещи они по праву заберут из квартиры, которые отошли им по завещанию.
— Хорошо, я не против. Можно идти?
— Да. Но через полгода найми адвоката, желательно хорошего, если хочешь, чтобы квартира досталась тебе.
Мемуары Павлины 13.9
Дорогие читатели! Я пишу книгу. Все главы расположены последовательно по этой ссылке. Новые главы будут добавляться по мере написания книги.