В своих воспоминаниях об Алексее Толстом Бунин отводит ему целую главу, в которой много пишет о нем, но довольно однобоко, все время представляя писателя пустым человеком, изворотливым, хитрым, ищущим случайные заработки и богатых родственников, чтобы жить в долг.
Меня покоробило, что главу о своем некогда друге он начал с таким отчуждением:
«Третій Толстой» – так не редко называют в Москве недавно умершаго там автора романов «Петр Первый», «Хожденія по мукам»…
То есть даже после смерти Толстого он не готов признать в нем друга, хотя они пережили сложные времена вместе – бегство из России, первые годы эмиграции. Странно читать это, написано так, как будто они были даже не знакомы.
Ну и характеристику дает Алексею Толстому Бунин в первом же абзаце!
Он был даже удивителен сочетаніем в нем редкой личной безнравственности (ни чуть не уступавшей, после его возвращения в Россію из эмиграціи, безнравственности его крупнейших соратников на поприще служенія советскому Кремлю) с редкой талантливостью всей его натуры, наделенной к тому же большим художественным даром. Написал он в этой «советской» Россіи … вообще не мало такого, что просто ужасно по низости, пошлости, но даже и в ужасном оставаясь талантливым
Следующие строки проливают свет на веселый и жизнелюбивый нрав Алексея Толстого, хоть и подпорчены брезгливым снисходительным тоном Бунина:
он был веселый, интересный собеседник, отличный разсказчик, прекрасный чтец своих произведеній, восхитительный в своей откровенности циник; был наделен немалым и очень зорким умом, хотя любил прикидываться дураковатым и безпечным шалопаем, был ловкій рвач, но и щедрый мот, владел богатым русским языком, все русское знал и чувствовал как очень немногіе… Вел он себя в эмиграции нередко и впрямь «Алешкой», хулиганом, был частым гостем у богатых людей, которых за глаза называл сволочью, я все знали это и все-таки все прощали ему: что ж, мол, взять с Алешки!
Описывая внешность Алексея Толстого, он и хвалит, и опять словно подтрунивает:
По наружности он был породист, рослый, плотный, бритое полное лицо его было женственно, пенсне при слегка откинутой голове весьма помогало ему иметь в случаях на– добности высокомерное выраженіе
Бунин был одним из первых, кто стал распространять миф о не графском происхождении Алексея Толстого.
Был ли он действительно графом Толстым? Большевики народ хитрый, они дают сведенія о его родословной двусмысленно, неопределенно, – например, так:
«А. Н. Толстой родился в 1883 году, в бывшей самарской губерніи, и детство провел в небольшом имении второго мужа его матери, Алексея Бострома, который был образованным человеком и матеріалистом…»
Только вот зачем это нужно было? Неужели, даже если бы это было правдой, этот факт мог на что-то повлиять? Мало ли вообще было детей аристократов, рожденных не от законных мужей! Если читать биографии светских львов и львиц, то Анна Каренина дева невинная, сколько было анти-семейных поступков в свете! Зачем это нужно было Бунину? Хотелось уколоть во всем более удачливого друга.
Даже за разнообразный выбор тем, и то досталось Толстому!
с самого начала своего писательства проявил он великое уменіе поставлять на литературный рынок только то, что шло на нем ходко, в зависимости от тех или иных меняющихся вкусов и обстоятельств.
Так Бунин писал обо всем советском творчестве Толстого:
Он даже свой роман «Хожденія по мукам», начатый печатаньем в Париже, в эмиграции, в эмигрантском журнале, так основательно приспособил впоследствіи, то есть возвратись в Россію, к большевицким требованіям, что все «былые» герои и героини романа вполне разочаровались в своих прежних чувствах и поступках и стали заядлыми «красными». Известно кроме того, что такое, например, его роман «Хлеб», написанный для прославленія Сталина, затем фантастическая чепуха о каком-то матросе, который попал почему-то на Марс и тотчас установил там коммуну, затем пасквильная повесть о парижских «акулах капитализма» из русских эмигрантов, владельцев нефти, под заглавіем «Черное золото»…
Описание "подлостей" Толстого в эмиграции особенно удивляет
Бунин идет дальше и описывает все дурные поступки друга в эмиграции. Как тот якобы продал несуществующее имение за 18 тысяч франков богатым скупщикам, которые надеялись на скорое свержение советской власти. Как он занимал у всех деньги в долг каждую неделю, естественно, не собираясь возвращать долг. Как пытался быть приживальщиков у богатых родственников. Как любил вкусно поесть, одеть себя в лучшую одежду, скупать барахло, как он страдал вещизмом. Все, все пороки Бунин собрал воедино.
– Понимаете, какая дурацкая исторія вышла: я все им изложил честь честью, и сколько десятин, и сколько пахотной земли и всяких угодій, как вдруг спрашивают: а где же находится это именіе? Я, было, заметался, как сукин сын, не зная, как соврать, да к счастью вспомнил комедію «Каширская старина» и быстро говорю; в каширском уезде, при деревне Порточки… И, слава Богу, продал!
Но почему я пишу, что Бунин рисовал довольно однобокую картину?
Потому что даже в его воспоминаниях, где он старался выставить Толстого бездушным, безнравственным и аморальным типом, выходило все иначе. Это он, Бунин, никак не проявлял своего участия к судьбе Толстого и его большой семьи. Он не называл того своим другом. Никогда не пытался помочь ему, хотя бы посочувствовать. А Толстой, даже в письмах, всегда думал о Бунине и его супруге, предлагал свою помощь, звал за собой то в имение под Парижем, то в Берлин, искренне надеясь поправить материальное положение Бунина. Тот воротил нос и никак не комментировал, почему отклонял эти предложения.
Я удивляюсь – почему ты так упорно не хочешь ехать в Германію, на те, например, деньги, который ты получил с вечера, ты мог бы жить в Берлине вдвоем
Ведь была же между ними какая-никакая дружба, даже Бунин это понимал
Когда Толстой впервые вернулся в Париж в 1936 году и столкнулся с Буниным, тот согласился с ним побеседовать, выпить по бокалу шампанского. Даже согласился обнять бывшего друга. Значит, все-таки испытывал к нему дружеские чувства. И в час нужды, уже в 70 летнем возрасте, он написал именно Толстому в Советский Союз с просьбой издать его книги там и выслать ему хоть какие-то деньги. Если бы это был для него не друг, стал бы он унижаться перед чужим человеком и писать такие письма?
Толстой всем помогал и не помнил обид
При этом «безнравственный Толстой» оказался совсем не таким прохиндеем, как его выставлял позже друг. Он тут же написал письмо Сталину, пытаясь помочь ему хоть как-то. Вообще, «бездушный и двуличный», Алексей Толстой почему-то слишком часто для бездушного проявлял великодушие. Содержал не только семью, но и всех родственников, стареньких тетушек. Вступился за Ахматову, ходатайствовал о Сталинской премии для него. Никому не отказывал в помощи, не помнил обид. Хотя бы того не помнил, что Бунин в Париже пошел в издательство и раскричался, чтоб они не издавали «Хождение по мукам», потому что это якобы дрянное произведение.
Жаль, что об этом великодушии, короткой память Алексея Толстого на плохое, Бунин не написал
Обо всем этом приходится догадываться между строк, смотреть на дела писателя, а не на субъективную оценку не очень порядочного друга. Вообще, дружба с Буниным была, скорее всего, как это сейчас принято говорить, токсичной. Один дружил по-настоящему, прощая обиды. Другой же считал, что ему все должны, а он сам - никому, и что каждую ошибку друга нужно записывать, чтоб потом счет предъявить. Что Бунин в конце жизни и сделал. Не смутило его даже то, что друга уже нет в живых, и ответить он не может. А все равно ведь простил бы!
