Представляю вашему вниманию свой новый роман "Я сдамся, или Насмешивший бога". Наши герои живут в разных мирах, но их объединяет то, что обоим пришлось резко повзрослеть. Смогут ли они, встретившись однажды, понять и принять подарок судьбы?
Начало.
Днём пришёл посыльный и принёс Саше тяжеленный букет от анонима, без карточки. Пятьдесят одна красная роза; только этого ей и не хватало сегодня для полного счастья. И так Дамир Азатович с утра одним махом разломал все хрустальные мечты, которые она лелеяла в душе. Букет не от него, Саша была уверена в этом на все сто. Дамир никогда не дарил ей цветов, обстоятельства были не те; но Саша была уверена, что если бы подарил, то это был бы какой-то особенный букет, а не такой, который ей пришлось ставить в ведро из-под шпатлёвки, выпрошенное в столовой, - больше он никуда не помещался.
...Он опять сидел на стуле, скрестив на груди руки. Прежде, чем Саша успела опомнится, её рот привычно произнёс:
- Дамир Азатович, массаж.
Он вскинул голову и уставился на неё таким взглядом, что Саша чуть сквозь землю не провалилась.
"Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт! Как так можно было?! Надо спасать ситуацию".
Саша громко сказала сама себе:
- Так, Кузнецова, вышла и зашла как положено!
Она скрылась за дверями, постучала, зашла и громко сказала:
- Здравствуйте! Массаж.
- Первый раз мне понравился больше, - сказал Дамир, раздеваясь и устраиваясь на стуле. Сердце колотилось.
- Первый раз в данном санатории неуместен.
- А что здесь уместно?
- Я так поняла, что вы сюда приезжаете каждый год, вам лучше знать; сама я здесь впервые. Однако думаю, что даже такую беседу, которую веду с вами сейчас, не имею права вести. Нарушение.
- А о чем можно говорить? - спросил Дамир.
- Об оказываемой услуге.
- Отлично, - отозвался Дамир, - тогда расскажи мне, сколько ещё у тебя пациентов тут, и кто они.
"Ну да, сейчас-ка", - подумала Саша, а вслух сказала:
- Врачебная тайна, Дамир Азатович. Профессиональная этика.
- Ну хотя бы сколько?
- Всего семь, с вами.
- А каков процент из них мужчин?
- Не знаю, я плохо считаю. Всё, Дамир Азатович, хватит. Тут видеокамеры установлены.
- Но ведь не прослушка же. К тому же, мы говорим об услуге. Так сколько? Ты просто ответь "да" или "нет". Больше половины?
- Да.
- Чёрт, - мрачно пробормотал он.
...- Саша, мы тут уже неделю, и до сих пор нормально не поговорили, - возмущался Дамир, лёжа на кушетке.
- Дамир Азатович...- терпеливо начала Саша.
- Что "Дамир Азатович"? - взорвался он. - Я это слышу уже который день, эти песни, Саша!
"Опять Саща", - подумала она, и сердце сладко заныло. Это было выше её сил. Прошедшие несколько дней пациент испытывал её терпение.
- Саша, давай, пожалуйста, встретимся где-то на нейтральной территории и поговорим. Мы столько лет не виделись, неужели нам нечего сказать друг другу?!
- Дамир Азатович, лежите спокойно, - терпеливо сказала Саша. - Дамир Азатович, я подписала здесь бумаги, в которых было, в числе прочего, сказано и о личных встречах. Вы же не хотите, Дамир Азатович, чтобы меня оштрафовали и дали пинка отсюда?
- Это санаторий или концлагерь, Саша?
- Вам лучше знать. Но я не нарушу ни одно из правил. Соблюдение правил – один из моих главных принципов.
- То есть, мы не встретимся? И говорить не будем? Вот так разъедемся потом, и всё? - гневался он.
- Всё верно, Дамир Азатович, именно так и будет, - безжалостно сказала Саша.
После этого он прекратил с ней разговаривать. Несколько последующих сеансов прошли в полном молчании. С одной стороны, Саше было легче работать; а с другой – на душе становилось тяжелее день ото дня. Ох уж эта бабья жалость. Надо давить её в корне.
Следующая глава.
