Белой северной ночью у берега Таза спал я недолго - утром предстоял поход по Мёртвой дороге к ближайшему из лагерей, и чтобы пройти 16 километров туда-обратно до жары, Паша, руководитель красноселькупского турклуба, предложил встать в 4 утра, и хотя проснулись мы практически одновременно, он первым постучался мне в палатку.
...Когда я ещё думал, что пойду в этот лес один, план похода казался мне очень простым, ведь есть же чёткий ориентир - колея с парой рельс. Не тут-то было! Уж не знаю, кто и зачем это сделал, но после Брошенных паровозов (ссылка в конце поста) первые несколько сотен метров путей ныне разобраны, на этом участке несколько троп, пересекающихся под разными углами, и может быть они к колее бы и сошлись, но если нет - то мне уж точно что не хватило бы опыта ориентирования в лесу, чтобы выйти туда иначе как случайно.
Заблудиться в безлюдной тайге, по которой к тому же ходят лесные пожары, мне мягко говоря не хотелось. Хотя туристы тут вообще-то бывают - вот в траве валялась бленда от чьей-то зеркалки, и не удивлюсь, если её хозяин объявится у меня в комментах.
Если уж решите тут идти одни - помните главный момент: основной ход Трансполярной магистрали уходит не параллельно брошенным паровозам (как напрашивается логически), а практически перпендикулярно им, ведь они стоят на боковой ветке, связующей депо с песчаный карьер. Ну а я шёл с лучшим из возможных проводником, и у обломков стрелочного перевода мы вышли на Мёртвую дорогу:
Там уже заметна насыпь, а вскоре на неё как бы заползают с обеих сторон рельсы:
Местами они ещё прерываются, но все дальнейшие разрывы преодолимы визуально:
Источенные насекомыми шпалы - не прогнившие, но рассыпающиеся под ногой:
Между путей растут деревья... но надо сказать, не очень-то охотно, то ли из-за уплотнённого грунта, то ли из-за иного микроклимата.
Местами насыпь идёт высоко, почти на уровне крон:
Но кое-где размыта, а мы идём по ней, как средневековые землепроходцы, "встречь солнцу".
На прошлом кадре - именно выемка размытой насыпи, а вот остатки небольшого моста. Между Салехардом и Надымом (где сами сооружения масштабнее и зрелищнее) такие вот воздушные рельсы висят даже над крупными реками по много метров в длину, прогибаясь под собственной тяжестью.
Мостов на линии вообще много, мы их миновали штук пять, и я даже не все показываю. Сложно поверить, что эти деревянные опоры могли выдержать 50-тонный паровоз:
А уж нас-то тем более держат:
Но вот к вопросу о том, почему тут не стоит ходить без ружья - это пусть и довольно старый, но всё-таки медвежий след. Паша сразу наказал прислушиваться к каждому шороху - если где-то в чаще хрустнет ветка, это может быть не просто так. С живым медведем он сталкивался здесь один раз, по весне, у медведя была совершенно седая нижняя половина тела, но больше всего Павлу запомнился запах как от бомжа, но гораздо сильнее - говорят, так пахнут они после зимы в берлоге.
А местами к насыпи вплотную подходит болото, исполосованное следами вездеходов - их тут и прошло-то может три машины за полвека, но след от траков каждой примерно столько же и будет заживать. Теоретически, где-то тут есть зимник, может быть это он и есть - ведь зимой топь замерзает.
Насыпь с каждым километром делалась всё ниже, а путь по ней всё труднее - в какой-то момент колею покрыла такая же точно чаща, что справа и слева от неё, и рельсы едва просматривались среди тонких берёзок и густого хвоща, так что местами даже тропа уводила с колеи.
И вот когда мы задолбались продираться окончательно - чаща вдруг расступилась, открыв стрелочный перевод:
Это начало Треугольника - разъезда, где сходятся две ветки от берега Таза, из Долгого и Седельникова соответственно. По изначальному плану я хотел дойти сюда и вернуться именно в Седельниково, но Паша меня отговорил, сказав, что смотреть в последнем особенно не на что. Есть у треугольника и небольшая ловушка - когда идёшь обратно, основным кажется именно седельниковский ход, и в какой-то момент необходимо волевым усилием взять правее. Впрочем, есть чёткий ориентир - на ветке в Долгий стоят вагоны:
На основном ходу в сторону Седельникова они вроде тоже есть, но там их пять штук и они где-то далеко, а вот со стороны Долгого на Треугольнике седьмое десятилетие стоит целый состав в 31 вагон. Их изогнутый ряд теряется в лесу, и ни с одной точки не увидеть оба конца состава:
На самом деле это не платформы, а пресловутые "теплушки" - просто их деревянные кузова полностью сгнили и развалились, а может быть растащены на дрова охотниками и последними жителями посёлков. Рамы, как мне показалось, устроены чуть-чуть иначе, чем у вагонов на станции Таз из прошлой части - но тоже с "орлами" рессор:
Открыв крышку, заметную на кадре выше, можно увидеть ось - она сохранилась как новенькая. "1963" - не дата для исторической загадки, а номер:
Надписи на рамах:
Как я понимаю, если бы на линии открылось пассажирское движение, станция Таз должна была быть даже не у депо из прошлой части, а здесь - ведь мост намечался как раз в Седельниково. Из него же приходят и линия телеграфа - она была проложена по всей трассе Трансполярки в первую очередь, её опоры остались даже там, где так и не началось строительство путей. Участок от Салехарда до Надыма до 1990-х годов продолжали обслуживать технологи на дрезине, восточный же заброшен с 1970-х годов.
За разъездом снова мосты:
За одним из них - ещё несколько вагонов:
Самый старый рельс из тех, чьи клейма я здесь видел - 1884 год, но теоретически они тут есть ещё лет на 5-7 старше:
По висячим рельсам мы не пошли - чуть левее моста на речке заботливо уложена шпала. Вид в обратную сторону, тени как призраки Мёртвой дороги:
Пройдя ещё немного за мостом, Павел обратил моё внимание на зарубку в виде компаса, от которой направо в лес уходила едва заметная тропа. "Седельниково и Долгий - названия сами за себя всё говорят" - мрачно шутят в Красноселькупе, но в посёлках жили как раз-таки вольнонаёмные. Долго сидеть же люди были обречены в лагерях, или правильнее сказать "лагпунктах", стоявших через каждые несколько километров непосредственно у магистрали - всего их было 293 (включая управления строительства), а содержалось в них единовременно от 40 до 85 тысяч человек - больше, чем всё население тогдашнего Ямала (с вольнонаёмными же было и все 100 тысяч). Так вот, эта зарубка на дереве отмечает тропу к одному из лагерей - с колеи он совершенно не виден, да и по тропе надо пройти ещё пару сотен метров:
Прямо у лагерных ворот встречает высокое здание с резными балками крыши, возможно бывшее чем-то вроде ДК.
И на его полу - осолки стекла как осколки судеб:
...Все эти жуткие образы, восходящие ещё к диссидентской прозе, вроде "покойника под кажлой шпалой" с памятью о жертвах сталинизма сыграли очень злую шутку: мне сложно представить, что творится в голове у человека, для которого десять тысяч погибших - это МАЛО, но именно из-за таких маньяков-гуманистов легко начинает казаться, будто здесь вообще не происходило ничего страшного.
Так и Стройки-501/503 на фоне связанных с ними мифов выглядят как бы и совсем неплохо: их руководитель Василий Барабанов, на похороны которого в 1964 году пришло немало бывших узников, набирал сюда не кого попало, а добровольцев из других лагерей, которым обещано было зачесть год за полтора, а при перевыполнении плана и за два. Уголовники здесь составляли 10-15%, четверть приходилось на политических, 60% - на дисциплинарных, и в общем з/к здешних лагерей были не бесправными рабами, а неплохо мотивированной и относительно качественной рабочей силой, которой Барабанов предпочитал не разбрасываться. На практике всё сильно отличалось от зоны к зоне - ведь невозможно всё контролировать в глухом и безлюдном краю, но в целом подневольные и вольнонаёмные трудились здесь в примерно схожих условиях.
Но каковы были эти условия! Трансполярка среди других лагерных строек выделялась в лучшую сторону снабжением, но летний гнус, зимние морозы, отсутствие жилья, где даже барачные нары считались весьма комфортабельными на фоне палаток (которые зимой приходилось упаковывать в сугроб) или землянок (где летом стояла вода по колено), полный отрыв от цивилизации и внешнего мира...
Зимой заключённым выдавали валенки, рукавицы и ватники, а летом - накомарники, но после смены всё это сдавалось. Были и издевательства - за провинности людей могли загнать в ледяную воду на несколько часов или выпустить на снег без обуви. Отсюда было некуда бежать - рассказывают, как один репрессированный военный в компании уголовников как-то попытался, и в итоге проплутав несколько дней по тайге оголодавшие урки употребили военного в пищу, после чего вернулись в лагерь с повинной. Средняя смертность на 503-й стройке не превышала 1%, но все 100% процентов прошли через адский труд, унижения и крах всей предшествовавшей жизни.
Лагерь занимает изрядную территорию и представляет собой те же руины каркасно-засыпных построек в зарастающем лесу. О многих из них Паша говорил, что видел их ещё почти целыми. Ведь ещё лет 20 - и от Мёртвой дороги не останется практически ничего...
От лагеря мы пошли обратно, хотя сама линия уходит дальше в лес - отсюда полсотни километров (по прямой) до Красноярского края, и где-то 250 - до Енисея. Там будут свои мосты и насыпи, другие лагеря и руины посёлков, и у местных ходят слухи о руинах гигантского лагеря, мегаполиса заключённых, где-то в самом сердце тайги. Если по 501-й от Салехарда до Надыма туристы и исследователи ходили не раз, то 503-ю прошло из конца в конец буквально несколько человек - как например в 1997-98 годах Юрий Павинский из Мурманска, вот его фотографии старых мостов через реки с селькупскими названиями из местного краедвеческого музея:
Точно известно, что от Таза на восток линия тянется как минимум километров на 15-20. Через несколько километров от лагеря линию пересекает трубопровод с Ванкора, ведущий в Седельниково, затем начинается тундра (то есть просто безлесное место), где насыпь пошла волнами, а дальше она и вовсе заканчивается и рельсы лежат прямо в болоте.
Что там дальше - и вовсе загадка, разные источники пишут совершенно разное. Вроде бы два отделения 503-й шли навстречу друг другу от Енисея (Ермаково) и Таза (Долгий), и первое работало существенно активнее второго, успев открыть рабочее движение до реки Турухан у Янова Стана, а пути уложить до реки Большая Блудная ещё 40 километрами западнее. Оттуда тоже есть отдельные фотографии брошенных, а зачастую и опрокинутых паровозов, горбатых насыпей и гнутых мостов, лагерей с необычайно красивыми воротами... Судя по всему, именно там, у Янова Стана, находятся самые потрясающие места Мёртвой дороги - но пешком до них идти неделями, а без должного опыта и сгинуть в тайге недолго.
Но я скорее всего не увижу всего этого уже никогда: от покинутого лагеря заключённых мы с Пашей пошли обратно, где наш лагерь из двух цветастых палаток стоял у реки. Напоследок - просто виды благодатного селькупского леса, не по северному тёплого и пышного, но при этом (ибо всё-таки Север) без клещей.
Здесь не говорят "тайга" - это именно "лес":
А о том, что это далёкий Север, напоминает ягель, любимая пища оленей:
Птица кедровка - тотем одной из двух селькупских фратрий. Крик её похож на вой сигнализации:
На руинах лагеря нам попалась редкая ягода княженика - она очень вкусна, отдалённо напоминает малину, но как-то изысканнее и благороднее. Впрочем, моей любимой ягодой осталась безвкусная водяника, ведь несколько её ягодок утоляют жажду лучше, чем стакан воды.