Мальчик, который выжил
Мистер и миссис Дурсль, живший в доме номер четыре по Бирючинной улице, с гордостью говорили, что они, слава богу, совершенно нормальны. Они были последними людьми, от которых можно было ожидать чего-то странного или таинственного, потому что они просто не держались за такую ерунду.
Мистер Дурсль был директором фирмы «Граннингс», которая производила дрели. Это был крупный, мускулистый мужчина, почти без шеи имевший очень большие усы. Миссис Дурсль была худой блондинкой с почти вдвое более длиной шеей, чем обычно, и это было очень кстати, поскольку она проводила много времени, перегибаясь через садовые изгороди и подглядывая за соседями. У Дурслей был маленький сын по имени Дадли, и, по их мнению, лучшего мальчика никогда не рождалось.
У Дурслей было все, что они хотели, но у них также была тайна, и больше всего они боялись, что кто-нибудь ее раскроет. Они думали, что не вынесут, если кто-нибудь узнает о Поттерах. Миссис Поттер была сестрой миссис Дурсль, но они не встречались уже несколько лет; на самом деле миссис Дурсль делала вид, что у нее нет сестры, потому что ее сестра и ее никчемный муж были настолько не похожи на них, насколько это вообще возможно. Дурсли содрогались при мысли о том, что скажут соседи, если Поттеры появятся на улице. Дурсли знали, что у Поттеров тоже есть маленький сын, но они никогда его не видели. Этот мальчик был еще одной веской причиной для того, чтобы держаться от Поттеров подальше; они не хотели, чтобы Дадли общался с таким ребенком.
Когда мистер и миссис Дурсль проснулись в унылый серый вторник, с которого и начинается наша история, ничто в облачном небе за окном не предвещало, что скоро по всей стране начнут происходить странные и таинственные вещи. Мистер Дурсль что-то напевал, выбирая свой самый скучный галстук для работы, а миссис Дурсль весело болтала, усаживая орущего Дадли на высокий стул.
Никто из них не заметил, как мимо окна пролетела большая рыжевато-коричневая сова.
В половине девятого мистер Дурсль взял свой портфель, чмокнул миссис Дурсль в щеку и попытался поцеловать Дадли на прощание, но промахнулся, потому что Дадли впал в истерику и швырял хлопья в стены.
- Малыш, - хмыкнул мистер Дурсль, выходя из дома. Он сел в машину и задним ходом выехал с подъездной дорожки дома номер четыре.
На углу улицы он заметил первый признак чего-то необычного - кошку, изучающую карту. Секунду мистер Дурсль не понимал, что он увидел, а потом резко повернул голову, чтобы посмотреть еще раз. На углу Бирючиновой аллеи стояла полосатая кошка, но карты нигде не было видно. О чем он только думал? Должно быть, это была игра света. Мистер Дурсль моргнул и уставился на кошку. Она смотрела на него. Мистер Дурсль свернул за угол и поехал по дороге, наблюдая за кошкой в зеркало заднего вида. Теперь она читала вывеску с надписью «Бирючинная улица» - нет, смотрела на вывеску: кошки не умеют читать ни карты, ни вывески. Мистер Дурсль слегка встряхнулся и выбросил кошку из головы. По дороге в город он не думал ни о чем, кроме большого заказа на дрели, который надеялся получить сегодня.
Но на окраине города дрели были вытеснены из его сознания кое-чем другим. Стоя в обычной утренней пробке, он не мог не заметить, что вокруг было много странно одетых людей. Людей в мантиях. Мистер Дурсль терпеть не мог людей, которые одевались в смешные наряды - такие наряды можно было увидеть у молодых людей! Он решил, что это какая-то дурацкая новая мода. Он забарабанил пальцами по рулю, и тут его взгляд упал на кучку этих чудаков, стоящих совсем рядом. Они возбужденно перешептывались. Мистер Дурсль пришел в ярость, увидев, что двое из них весьма немолоды; эти люди были старше него и носили изумрудно-зеленые плащи! Какая наглость с их стороны! Но тут до мистера Дурсля дошло, что это, вероятно, какой-то глупый фокус - эти люди явно собирали деньги для чего-то. . . да, именно так. Движение продолжалось, и через несколько минут мистер Дурсль прибыл на стоянку «Граннингса», снова сосредоточившись на дрелях.
Мистер Дурсль, как и всегда, сел спиной к окну в своем кабинете на девятом этаже. Если бы он этого не сделал, то в то утро ему было бы труднее сосредоточиться на дрелях. Он не видел сов, проносящихся мимо средь бела дня, хотя люди на улице видели их; они показывали на них и смотрели, раскрыв рты, когда сова за совой проносились над их головами. Большинство из них никогда не видели сову, даже ночью. Мистер Дурсль, однако, провел совершенно нормальное утро без всяких сов. Он накричал на пятерых подчинённых. Он сделал несколько важных телефонных звонков и еще немного покричал. Он был в очень хорошем настроении до самого обеда, когда решил размять ноги и перейти дорогу, чтобы купить себе булочку.
Он совсем забыл о людях в плащах, пока не прошел мимо группы людей рядом с булочной. Он не знал почему, но они вызывали у него беспокойство. Эта компания тоже возбужденно перешептывалась, и он не мог разглядеть ни одной банки для сбора пожертвований. Проходя мимо них с большим пончиком в пакете, он уловил несколько слов из того, что они говорили.
- Поттеры, точно, вот что я слышал ...
- Их сын, Гарри...
Мистер Дурсль замер как вкопанный. Его охватил страх. Он оглянулся на шепчущих, словно хотел что-то сказать им, но передумал.
Он бросился обратно через дорогу, поспешил в свой кабинет, рявкнул секретарше, чтобы она не беспокоила его, схватил телефон и почти закончил набирать домашний номер, но вдруг передумал. Он положил трубку и задумчиво погладил усы... нет, он повел себя глупо. Поттер - не такая уж необычная фамилия. Он был уверен, что есть много людей по фамилии Поттер, у которых есть сын по имени Гарри. Если подумать, он даже не был уверен, что его племянника зовут Гарри. Он даже никогда не видел мальчика. Это мог быть Харви. Или Гарольд. Не было смысла беспокоить миссис Дурсль: она всегда так расстраивалась при любом упоминании о сестре. Он не винил ее - если бы у него была такая сестра... но все равно, эти люди в плащах...
В тот день ему было гораздо труднее сосредоточиться на дрелях, и когда он вышел из здания в пять часов, он все еще был так взволнован, что столкнулся с кем-то прямо за дверью.
- Извините, - проворчал он, когда маленький старичок споткнулся и чуть не упал. Прошло несколько секунд, прежде чем мистер Дурсль сообразил, что на нем фиолетовый плащ. Казалось, он совсем не расстроился, что его чуть не сбили с ног. Напротив, его лицо расплылось в широкой улыбке, и он сказал скрипучим голосом, заставившим прохожих вытаращить глаза:
- Не огорчайтесь, дорогой сэр, сегодня меня ничто не сможет расстроить! Радуйтесь, ибо Сами-Знаете-Кто наконец ушел! Даже такие маглы, как вы, должны праздновать в этот счастливый, счастливый день!
И старик обнял мистера Дурсля за талию и ушёл.
Мистер Дурсль вновь застыл как вкопанный. Его обнимал совершенно незнакомый человек. Он также услышал, что его назвали магглом, что бы это ни значило. Он был потрясен. Он поспешил к своей машине и направился домой, надеясь, что ему мерещится то, чего он раньше не видел, потому что не одобрял воображения.
Когда он въехал на подъездную дорожку дома номер четыре, первое, что он увидел - и это не улучшило его настроения, - была полосатая кошка, которую он заметил утром. Теперь она сидела на садовой ограде. Он был уверен, что это тот же самый зверь, с такими же отметинами вокруг глаз.
- Кыш!- громко сказал мистер Дурсль.
Кошка не шелохнулась. Это только придало ей более строгий вид. «Было ли это нормальным кошачьим поведением?», удивился мистер Дурсль. Пытаясь взять себя в руки, он вошел в дом. Он все еще был полон решимости ничего не говорить жене.
- И наконец, наблюдения за птицами. Синоптики сообщили, что совы вели себя сегодня очень необычно. Хотя совы обычно охотятся по ночам и их почти никогда не видно днем, с самого рассвета сотни раз видели этих птиц, летающих во всех направлениях. Специалисты не могут объяснить, почему совы внезапно изменили свой режим дня. - Диктор позволил себе ухмыльнуться. - Очень загадочно. А теперь перейдем к Джиму Макгаффину с прогнозом погоды. Сегодня опять будет дождь из сов, Джим?
- Ну, Тед, - сказал синоптик, - я не знаю насчет этого, но сегодня не только совы вели себя странно. Зрители, живущие далеко друг от друга, а именно в Кенте, Йоркшире и Данди, звонили мне, чтобы сообщить, что вместо дождя, который я обещал вчера, у них был ливень из падающих звезд! Возможно, люди празднуют ночь костра рано - она не раньше следующей недели, ребята! Но я могу обещать, что сегодня будет мокрая ночь.
Мистер Дурсль застыл в кресле. Падающие звезды по всей Британии? Совы летают днем? Таинственные люди в плащах повсюду? И шепот, шепот о Поттерах...
Миссис Дурсль вошла в гостиную с двумя чашками чая. Ничего хорошего из этого не выйдет. Он должен ей что-то сказать. Он нервно откашлялся. - Э-э ... петуния, Дорогая , ты давно не получала вестей от своей сестры?
Как он и ожидал, миссис Дурсль выглядела потрясенной и рассерженной. В конце концов, они обычно делали вид, что у нее нет сестры.
- Нет, - резко ответила она. - Но почему?"
- Забавные новости, - пробормотал Мистер Дурсль. "Совы. . . падающая звезда. . . и сегодня в городе было много забавных людей. . .
- Ну и что?- рявкнула миссис Дурсль.
-Ну, я просто подумал. . . может быть. . . это было как-то связано. . . ты знаешь. . . ее толпа.
Миссис Дурсль отхлебнула чаю сквозь сжатые губы. Мистер Дурсли задумался, осмелится ли он сказать ей, что слышал имя "Поттер". - Он решил, что не посмеет. Вместо этого он сказал как можно небрежнее: - их сын ... он сейчас примерно одного возраста с Дадли, не так ли?
- Полагаю, что да, - сухо ответила миссис Дурсль.
- Напомни, как его зовут? Говард, не так ли?
- Гарри. Мерзкое, распространенное имя, если хотите знать мое мнение.
О да, - сказал мистер Дурсль, и сердце его упало. -Да, я вполне согласен. -
Он больше ни слова не сказал на эту тему, когда они поднимались наверх спать. Пока миссис Дурсль была в ванной, Мистер Дурсль подкрался к окну спальни и выглянул в сад. Кот все еще был там. Он смотрел на Бирючинную Аллею, словно чего-то ждал.
Может, ему все это померещилось? Может ли все это иметь какое-то отношение к Поттерам? Если это так. . . если выяснится, что они были родственниками пары ... ну, он не думал, что сможет это вынести.
Дурсли легли в постель. Миссис Дурсль быстро уснула, а Мистер Дурсль лежал без сна, прокручивая все в голове. Его последней утешительной мыслью перед тем, как он заснул, было то, что даже если Поттеры были вовлечены в это дело, у них не было причин приближаться к нему и миссис Дурсль. Поттеры очень хорошо знали, что он и петуния думают о них и их сородичах. . . Он не понимал, как они с петунией могут быть замешаны в том, что происходит, - он зевнул и перевернулся на другой бок, - это никак не могло повлиять на них. . .
Как же он ошибался!
Мистер Дурсль, возможно, и впадал в беспокойный сон, но кот на стене снаружи не выказывал никаких признаков сонливости. Он сидел неподвижно, как статуя, не мигая уставившись на дальний угол Бирючинной аллеи. Он даже не вздрогнул, когда на соседней улице хлопнула дверца машины, и не вздрогнул, когда над головой пролетели две совы. На самом деле, была уже почти полночь, прежде чем кот вообще пошевелился.
На углу появился человек, за которым наблюдал кот, появился так внезапно и бесшумно, что можно было подумать, будто он только что вынырнул из-под земли. Хвост кота дернулся, глаза сузились.
Ничего похожего на этого человека никогда не видели на Бирючиновой Аллее. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды, которые были достаточно длинными, чтобы заткнуть их за пояс. Он был одет в длинную мантию, пурпурный плащ, который волочился по земле, и сапоги на высоких каблуках с пряжками. Его голубые глаза были светлыми, яркими и блестящими за очками-полумесяцами, а нос был очень длинным и кривым, как будто он был сломан по меньшей мере дважды. Этого человека звали Альбус Дамблдор.
Альбус Дамблдор, казалось, не понимал, что он только что прибыл на улицу, где все, от его имени до ботинок, было нежеланным. Он был занят тем, что рылся в своем плаще, ища что-то. Но он, похоже, понял, что за ним наблюдают, потому что внезапно поднял глаза на кошку, которая все еще смотрела на него с другого конца улицы. По какой-то причине вид кошки, казалось, позабавил его. Он усмехнулся и пробормотал:
- Я должен был догадаться.
Он нашел то, что искал, во внутреннем кармане. Это было похоже на серебряную зажигалку. Он открыл ее, поднял в воздух и щелкнул. Ближайший уличный фонарь погас с легким хлопком. Он щелкнул еще раз - следующий фонарь мигнул в темноте. Двенадцать раз он щелкнул выключателем, пока на всей улице не остались только два крошечных огонька вдалеке, которые были глазами кошки, наблюдавшей за ним. Если бы сейчас кто-нибудь выглянул из окна, даже миссис Дурсль с глазами-бусинками, он не увидел бы ничего, что происходило на тротуаре. Дамблдор сунул зажигалку обратно под плащ и зашагал по улице к дому номер четыре, где сел на стену рядом с кошкой. Он не смотрел на нее, но через мгновение заговорил.
- Странно видеть вас здесь, профессор Макгонагалл.
Он повернулся, чтобы улыбнуться полосатой, но та уже исчезла. Вместо этого он улыбался довольно суровой на вид женщине, которая носила квадратные очки, точно такие же, как отметины у кошки вокруг глаз. На ней тоже был плащ, изумрудный. Ее черные волосы были собраны в тугой пучок. Она выглядела явно расстроенной.
- Как вы узнали, что это я? - спросила она.
- Мой дорогой профессор, я никогда не видел, чтобы кошка сидела так неподвижно.
- Если бы вы весь день просидели на кирпичной стене, вы бы тоже окоченели, - сказала профессор Макгонагалл.
- Весь день? Когда вы могли бы праздновать? Я, должно быть, видел дюжину пиршеств и вечеринок по пути сюда.
Профессор Макгонагалл сердито фыркнула.
- О да, я праздновала, все в порядке, - нетерпеливо сказала она. - Я думала, они будут хоть немного осторожнее, но нет - даже маглы заметили, что что-то происходит. Это было в их новостях. - Она резко повернула голову к темному окну гостиной Дурслей. - Я все слышала. Стаи сов... падающие звезды... Ну, они не совсем глупы. Они должны были что-то заметить. Падающие звезды в Кенте - держу пари, это был Дедалус Диггл. Он никогда не мог здраво мыслить.
- Вы не можете винить их, - мягко сказал Дамблдор. - За одиннадцать лет у нас почти не было повода праздновать.
- Я знаю, - раздраженно сказала профессор Макгонагалл. - Но это не повод терять голову. Люди ведут себя совершенно беспечно, выходя на улицы средь бела дня, даже не одетые в магловскую одежду, обмениваясь слухами.
Она бросила острый, косой взгляд на Дамблдора, как будто надеясь, что он скажет ей что-то, но он не сказал, и она продолжила.
- Было бы замечательно, если бы в тот самый день, когда Сами-Знаете-Кто, кажется, наконец исчез, маглы узнали обо всех нас. Я полагаю, он действительно ушел, Дамблдор?
- Похоже на то, - сказал Дамблдор. Нам есть за что быть благодарными. Не хотите ли лимонную капельку?
- Что?
- Лимонная капля. Это что-то вроде магловской сладости, которую я очень люблю.
- Нет, спасибо, - холодно ответила профессор Макгонагалл, как будто не думала, что сейчас подходящий момент для лимонных капель. -Как я уже сказала, даже если Сами-Знаете-Кто ушел.--
- Дорогой профессор, неужели такой здравомыслящий человек, как вы, не может называть его по имени? Вся эта чушь про «Сами-Знаете-Кого» - вот уже одиннадцать лет я пытаюсь убедить людей называть его настоящим именем: Волдеморт. Профессор Макгонагалл вздрогнула, но Дамблдор, откупоривавший две лимонные капли, казалось, не заметил этого.
- Все становится таким запутанным, если мы все время говорим «Сами-Знаете-Кто». Я никогда не видел причин бояться произносить имя Волдеморта.
- Я знаю, что нет, - сказала профессор Макгонагалл, и в ее голосе прозвучало одновременно раздражение и восхищение. - Но вы совсем другой. Все знают, что вы единственный, кого Вы-Знаете - о, хорошо, Волдеморт, боялся.
- Вы мне льстите, - спокойно сказал Дамблдор. - У Волдеморта были силы, которых у меня никогда не будет.
- Только потому, что вы слишком ... ну ... благородны, чтобы ими пользоваться.
- Хорошо, что сейчас темно. Я не краснел так сильно с тех пор, как мадам Помфри сказала мне, что ей нравятся мои новые наушники.
Профессор Макгонагалл бросила острый взгляд на Дамблдора и сказала:
- Совы - ничто по сравнению со слухами, которые летают вокруг. Ты знаешь, что они говорят? О том, почему он исчез? О том, что в конце концов остановило его?
Похоже, профессор Макгонагалл достигла той точки, которую ей больше всего хотелось обсудить, - истинной причины, по которой она весь день ждала на холодной твердой стене, потому что ни как кошка, ни как женщина она не смотрела на Дамблдора таким пронзительным взглядом, как сейчас. Было ясно, что, что бы ни говорили "все", она не поверит этому, пока Дамблдор не скажет ей, что это правда. Дамблдор, однако, выбрал еще одну лимонную каплю и не ответил.
- Они говорят, - продолжала она, - что прошлой ночью Волдеморт появился в Годриковой лощине. Он пошел искать Поттеров. Ходят слухи, что Лили и Джеймс Поттеры ... что они ... мертвы.
Дамблдор склонил голову. Профессор Макгонагалл ахнула.
- Лили и Джеймс... Я не могу в это поверить... Я не хотела в это верить... О, Альбус...
Дамблдор протянул руку и похлопал ее по плечу.
- Я знаю... Я знаю... - тяжело сказал он.
Голос профессора Макгонагалл дрожал, когда она продолжила:
- Это еще не все. Они говорят, что он пытался убить сына Поттеров, Гарри. Но он не смог, не смог убить маленького мальчика. Никто не знает, почему или как, но говорят, что когда Волдеморт не смог убить Гарри Поттера, его сила каким-то образом исчезла - и именно поэтому он ушел.
Дамблдор мрачно кивнул.
-Это ... это правда ? - пробормотала профессор Макгонагалл. - После всего, что он сделал... всех людей, которых он убил... он не мог убить маленького мальчика? Это просто поразительно... из всех вещей, которые могли бы остановить его... но как, во имя всего святого, Гарри выжил?
Мы можем только догадываться, - сказал Дамблдор. - Возможно, мы никогда этого не узнаем.
Профессор Макгонагалл достала кружевной платочек и промокнула глаза под очками. Дамблдор громко фыркнул, вынимая из кармана золотые часы и рассматривая их. Это были очень странные часы. У него было двенадцать стрелок, но никаких цифр; вместо этого маленькие планеты двигались по краю. Должно быть, это имело смысл для Дамблдора, потому что он положил его обратно в карман и сказал: - - - - - Хагрид опаздывает. Кстати, это он сказал вам, что я буду здесь?
- Да, - ответила профессор Макгонагалл. - И я не думаю, что вы собираетесь сказать мне, почему вы именно здесь?
- Я пришел, чтобы отвезти Гарри к его дяде и тете. Они - единственная семья, которая у него осталась.
- Вы не имеете в виду ... вы не можете иметь в виду людей, которые здесь живут? - воскликнула профессор Макгонагалл, вскакивая на ноги и указывая на дом номер четыре. - Дамблдор, вы не можете, я наблюдаю за ними весь день. Вы не смогли бы найти двух людей, которые были бы меньше похожи на нас. И у них есть этот сын - я видела, как он пинал свою мать всю дорогу вверх по улице, крича о сладостями. И Гарри Поттер будет жить здесь!
- Это лучшее место для него, - твердо сказал Дамблдор. - Его тетя и дядя смогут все ему объяснить, когда он подрастет. Я написал им письмо.
- Письмо?- тихо повторила профессор Макгонагалл, снова усаживаясь на стену. - Неужели, Дамблдор, вы думаете, что сможете объяснить все это в письме? Эти люди никогда не поймут его! Он станет знаменитым, легендой - я не удивлюсь, если в будущем этот день станет известен как День Гарри Поттера, о Гарри будут писать книги, каждый ребенок в нашем мире будет знать его имя!
- Именно. - сказал Дамблдор, очень серьезно глядя поверх своих очков-полумесяцев. - Этого было бы достаточно, чтобы вскружить голову любому мальчишке. Прославиться прежде, чем научиться ходить и говорить! Прославиться чем-то, о чем он даже не вспомнит! Вы понимаете, насколько лучше ему будет расти вдали от всего этого, пока он не будет готов принять это?
Профессор Макгонагалл открыла рот, передумала, сглотнула и сказала:
- Да ... да, вы правы, конечно. Но как мальчик доберётся сюда, Дамблдор? - Она вдруг посмотрела на его плащ, как будто подумала, что он может прятать под ним Гарри.
- Его привезет Хагрид.
- Вы считаете ... мудрым ... доверить Хагриду что-то столь важное?
- Я бы доверил Хагриду свою жизнь, - сказал Дамблдор.
- Я не говорю, что его сердце не в том месте, - неохотно сказала профессор Макгонагалл, - но вы не можете притворяться, что он не беспечен. Он действительно склонен... что это?
Низкий рокочущий звук нарушил тишину вокруг них. Он становился все громче, пока они оглядывали улицу в поисках каких-нибудь признаков света фар; он усилился до рева, когда они оба посмотрели на небо - и огромный мотоцикл вылетел из ниоткуда и приземлился на дорогу перед ними.
Если мотоцикл и был огромен, то для человека, сидевшего на нем, это не имело никакого значения. Он был почти вдвое выше обычного человека и по меньшей мере в пять раз шире. Он выглядел слишком большим, чтобы его можно было себе представить, и таким диким - длинные спутанные черные волосы и борода скрывали большую часть его лица, у него были руки размером с крышку мусорного бака, а ноги в кожаных сапогах походили на маленьких дельфинов. В своих огромных мускулистых руках он держал сверток одеял.
- Хагрид, - с облегчением произнес Дамблдор. - Наконец-то. И где ты взял этот мотоцикл?
- Одолжил, профессор Дамблдор, сэр, - ответил великан, осторожно слезая с мотоцикла. - Мне его одолжил юный Сириус Блэк. Я нашёл его, сэр.
- Никаких проблем, не так ли?
- Нет, сэр, дом был почти разрушен, но я успел вытащить его до того, как маглы начали копошиться вокруг. Он заснул, когда мы летели над Бристолем.
Дамблдор и профессор Макгонагалл склонились над свертком одеял. Внутри, едва заметный, крепко спал маленький мальчик. Под копной черных как смоль волос на его лбу виднелся странной формы разрез, похожий на молнию.
-Это там, где ... - прошептала профессор Макгонагалл.
-Да, - сказал Дамблдор. - Этот шрам останется с ним навсегда.
- А вы не могли бы что-нибудь сделать, Дамблдор?
- Даже если бы я мог, то не стал бы этого делать. У меня самого над левым коленом есть шрам в виде карты Лондонского метрополитена. Ну, давай его сюда, Хагрид , нам лучше поскорее покончить с этим
Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся к дому Дурслей.
-Могу я ... могу я попрощаться с ним, сэр? - спросил Хагрид. Он склонил свою большую лохматую голову над Гарри и поцеловал его, должно быть, очень шершавым, усатым поцелуем. И вдруг Хагрид взвыл, как раненая собака.
- Ш-ш-ш!- прошипела профессор Макгонагалл, - ты разбудишь маглов!
-И-и-извините, - всхлипнул Хагрид, доставая большой пятнистый носовой платок и зарываясь в него лицом. - Но я н-н-не могу этого вынести... Лили и Джеймс мертвы. .. а бедный маленький Гарри будет жить с магглами--
- Да, да, все это очень печально, но возьми себя в руки, Хагрид, или нас заметят, - прошептала профессор Макгонагалл, осторожно похлопывая Хагрида по руке, когда Дамблдор перешагнул через низкую садовую ограду и направился к входной двери. Он осторожно положил Гарри на порог, достал из кармана плаща письмо, засунул его под одеяло и вернулся к остальным. Целую минуту все трое стояли и смотрели на маленький сверток; плечи Хагрида затряслись, профессор Макгонагалл яростно заморгала, и мерцающий свет, который обычно исходил из глаз Дамблдора, казалось, погас.
-Ну, - сказал наконец Дамблдор, - вот и все. Нам здесь нечего делать. Мы можем пойти и присоединиться к празднованию.
- Да, - сказал Хагрид очень приглушенным голосом - Я верну Сириусу его мотоцикл. Спокойной ночи, профессор Макгонагалл ... профессор Дамблдор, сэр.
Вытерев слезящиеся глаза рукавом куртки, Хагрид вскочил на мотоцикл и запустил двигатель; с ревом он поднялся в воздух и унесся в ночь.
- Надеюсь, мы скоро увидимся, профессор Макгонагалл, - сказал Дамблдор, кивая ей. Профессор Макгонагалл высморкалась в ответ.
Дамблдор повернулся и пошел обратно по улице. На углу он остановился и вынул серебряную зажигалку. Он щелкнул один раз, и двенадцать шаров света устремились обратно к уличным фонарям, так что Бирючинная улица внезапно озарилась оранжевым светом, и он смог разглядеть полосатую кошку, крадущуюся за углом на другом конце улицы. Он видел только сверток одеял на ступеньке дома номер четыре.
- Удачи, Гарри, - пробормотал он. Он повернулся на каблуках и, взмахнув плащом, исчез.
Легкий ветерок трепал аккуратные живые изгороди Бирючинной улицы, безмолвно и аккуратно стоящие под чернильным небом, - это было самое последнее место, где можно было ожидать чего-то удивительного. Гарри Поттер, не просыпаясь, перевернулся на другой бок под одеялом. Одна маленькая ручка легла на письмо рядом с ним, и он заснул, не зная, что он особенный, не зная, что он знаменит, не зная, что через несколько часов его разбудит крик миссис Дурсль, открывшей входную дверь, чтобы выставить бутылки для молока, и не зная, что следующие несколько недель его будет щипать и щипать кузен Дадли. Он не мог знать, что в этот самый момент люди, тайно встречающиеся по всей стране, поднимают бокалы и говорят приглушенными голосами: - - - За Гарри Поттера - мальчика, который выжил!
