«Русь была крещена, но не была просвещена». Это высказывание принадлежит русскому религиозному философу Владимиру Соловьеву. Для такого суждения имелось достаточно оснований. Русские христиане относились к просвещению вообще и религиозному в частности иначе, чем их западные собратья по вере.
Первохристианские общины получили от апостолов Христа, от иудаизма, на котором они воспитались и выросли, основательное знание Ветхого Завета (Торы), а также традиционную школу просвещения, основанную на индивидуальном обучении Библии в семье и у местных учителей. Достаточно сказать, что пятьсот лет спустя после Рождества Христова на семинары по Библии в одной только школе в Вавилоне собиралось до двенадцати тысяч юношей-евреев.
На христианском Западе в просвещении населения активное участие принимали монашеские ордена, и просвещенность гражданина относилась к приоритетам общественной жизни.
На Руси дело обстояло иначе. Во времена принудительной христианизации славян князьями, как отмечают историки, «добровольной охоты учиться у русских еще не было». «И родители и дети одинаково смотрели на школу и науку, как на злые мытарства, - отмечает православный историк Карташев. – Набирать в науку приходилось насильно. Матери плакали о своих сыновьях, как об умерших». Имеются в виду сыновья элитных родителей, которых киевский князь пытался обучать в создаваемых им учебных заведениях. Из Греции на Русь приезжали учителя, но здесь они встречали враждебное отношение к себе со стороны обучаемых и родителей. Для них, привыкших у себя на родине к добровольному посещению учениками занятия, подобное отношение было удивительным и оскорбительным. О развитии системы образования в таких условиях немного было и речи. Самое большое, что могли сделать учителя, это научить учащихся читать и писать. «К грамотности, в конце концов, и свелось все наше русское просвещение за целый ряд веков», - с грустью отмечает историк А. В Карташев.
Здесь идет речь о просвещении Руси, прежде всего ее аристократии, в широком смысле. На таком фоне религиозное, библейское просвещение народа не могло стоять на более высоком уровне.
Совершив по принуждению князей обряд крещения, русские внутри, по своей духовной сущности нисколько не изменились, остались все теми же язычниками. По указанию князей были уничтожены статуи идолов, и служение языческим богам было запрещено. Но никто не мешал простым людям идти и молиться старым, таким привычным богам в роще, овине, в поле, на берегу реки, у колодца, на болоте. В русском народе на несколько веков утвердилось сознательное двоеверие.
«С течением времени под влиянием настойчивых преследований со стороны духовенства, суду которого подлежали преступления против христианской веры, и бесхитростной проповеди о том, что боги языческие - это злые демоны, отчетливая вера в старые божества померкла в сознании народном», -отмечает историк А. В. Карташев. Как видим, он не указывает на христианское просвещение, поскольку его не было. При отсутствии просвещения языческие боги как бы замаскировались. «В народном веросознании после утраты особых языческих богов оставалась еще не тронутой целая обширная область язычества, - утверждает А. В. Карташев. - Это - весь тесно сросшийся с народным бытом культ языческий с системой годовых праздников, с множеством поэтически-символических обрядов. Сюда же принадлежали неискоренимые у цивилизованных народов и между тем характерно языческие пристрастия к разнообразным гаданиям о будущем и к влечению сверхчеловеческой силы путем волшебства и чародейства. При этом народное язычество как бы только возглавлялось христианским верованием и осложнялось христианскими таинствами и обрядами. Русские люди, вполне набожные христиане, открыто исповедовали веру в волхование и волхвов. В урочные времена справлялись языческие праздники с их непристойными игрищами и песнями, отвлекающими народ от посещения христианских храмов. В семьях суеверные обряды старого языческого богослужения сохранялись во всей целостности. Там по по-прежнему ставились традиционные трапезы домашним божествам. Вообще же период бессознательного двоеверия, продолжающийся в ослабленной форме в народе и до сих пор (конец XIX, начало ГХХ веков), хорошо всем известен и из истории литературы и из личных наблюдений над народной жизнью».
Если сравнить темпы вхождения христианства, евангельских истин в сознание населения, то в России они были несравнимо ниже, чем на Западе и на Востоке. Причины лежали на поверхности. «Медленность успехов в миссионерском деле Русской церкви зависела от скудости просительских средств, находившихся в ее распоряжении: за исключением исключений, в общем не было народных школ, не было книг, не было учителей, - отмечает историк А. В. Карташев. - Темное полуграмотное духовенство нередко само не возвышалось над двоеверием народной веры: исторические документы говорят о том, что некоторые христианские священники сами принимали участие в языческих обрядах».
Подводя итоги тысячелетней просветительной деятельности в России, историк А. В. Карташев пишет: «Что касается того, насколько народ ознакомлен был с самим религиозным учением христианства, то неутешительный пример даже настоящего времени дает нам основание предполагать в народе крайне скудность ясных понятий о христианской религии».
В отличие от простого народа представители просвещенских сословий стремились к познанию христианского вероучения, но их основные усилия, отмечают историки, были направлены на постижение внешней, обрядовой стороны христианства. Принципы Евангелия, его духовное содержание, заповеди Иисуса Христа - все это оставалось за предела- внимания русской интеллектуальной элиты. Зато обрядность исследовалась и обсуждалась досконально, вокруг ее нюансов возникали бурные многолетние дискуссии. Одной из таких дискуссионных тем стал порядок соблюдения поста среду и пятницу, если на эти дни приходились церковные праздники. Ростовский епископ Лев попытался высказать достаточно сдержанные взгляды и поплатился: на его учение навесили ярлык ереси.
Вследствие неправильно выбранного направления движения религиозной мысли на Руси несколько позже сформировалось своеобразное обрядовое мировоззрение. Оно поразило весь христианский мир странными дискуссиями относительно того, сколько раз, два или три, произносить слово «алиллуйя», сколько раз и какие поклоны класть во время богослужений на великий пост, по часовой стрелке или же против совершать крестный ход вокруг церкви.
Посмотрим, какую цену просвещенности русских иерархов дают православные историки в развитии века.
В 1531 году собор Русской церкви предъявил исправщику богослужебных книг обвинение в ереси за допущенные им неточности в терминах богословского характера. По оценке историка А. В. Карташева, «такого рода обвинения свидетельствуют не только о недоброй воле судей, но и об убожестве богословских знаний и мысли на верхах Русской церкви».
В 1616 году главой Русской церкви стал патриарх Филарет. Оценивая его суждения и конкретные дела, историк А. В. Карташев пишет, что они «ничуть не свидетельствовали о широте взглядов патриарха Филарета. Психологически и умственно он был на уровне псковских консерваторов... Вся богословская логика патриарха Филарета свидетельствует о страшном пониженном уровне знаний у тогдашней русской иерархии и особенно у самого Филарета от страстного озлобления на латино-поляков».
Восшедший в 1652 году на патриарший престол Никон вынашивал идею верховенства церкви над государством и стремился всеми способами реализовать ее. «Не понимал он своему научному невежеству, что мысль эта чужда всему восточному православию, что к нам она просочилась тоже благодаря научному невежеству в XV веке», I пишет Карташев.
Великий собор в 1667 году отменил не только решения, но авторитет проходившего в 1551 году Стоглавого собора на том основании, что его участники писали постановления «простотой и невежеством».
В 1674-1690 годах главой Русской церкви является патриарх Иоаким. Он не имел вообще никакого богословского образования, даже любительской церковной начитанностью не отличался. Такой первоиерарх, естественно, не мог организовать и развивать в стране религиозное просвещение. Так что, до конца его владычества о христианской просвещенности можно не говорить.
Рассматривая данную проблему, следует иметь в виду, что религиозное, духовно-нравственное просвещение российского общества могло осуществляться только при наличии достаточного количества экземпляров Библии. Без Библии самые совершенные методики были обречены не неудачи. Как в России обстояли дела с Библией?