Как-то раз мы работали с клиенткой с ее детской историей.
Она, даже будучи взрослой, продолжала страдать, что мать и бабушка игнорируют ее чувства. Стоит сказать, что чувства возникали в связи с тем, что мама и бабушка вкладывали в отношения.
К примеру, моя клиентка надеялась на участие, заинтересованность в своей жизни, но не получала их. Формально старшие родственники могли задать вопрос "Ну как твои дела?", но ответом совершенно не интересовались.
Когда моя клиентка говорила, что ей не хватило внимания к своим переживаниям (а ей пришлось многое пережить в детском возрасте, например, жестокое обращение учителя, врача в госпитале, в котором она лежала, и так далее), мама и бабушка никак не могли понять - что же было не так? И снова эмоционально отстранялись.
Тут мне нужно сделать одно отступление: не нужно думать, что женщина слишком много хочет, или чересчур изнеженная. Ожидать сочувствия от близких людей - это нормально. Тем более, если ты ребенок, который априори нуждается в поддержке взрослых.
Напротив, делать вид, что можно обойтись без помощи - это уже не норма. Начинают работать защиты. Человек, не получающий теплоты, охотно найдет обоснование недостаче, потому что бесконечно страдать от отсутствия близости очень больно.
Так вот, моя клиентка долго надеялась, что старшие родственницы осознают свои ошибки. И, будучи уже взрослой, пыталась объяснять, почему эмоциональная поддержка нужна. Но ее надежды никак не оправдывались: объяснения не помогали.
Однажды клиентка вспомнила историю, как в детстве мама ее обманула. Ей 4 года, в семье праздник и гости. На кухне режут арбуз: он сладкий и сочный. Девочка получает дольку, и просит еще одну. Мама просит ее отнести угощенье гостям. Когда девочка возвращается, мама заявляет, что весь арбуз уже съели. Девочка, несмотря на свои 4 года, в недоумении: только что была еще половина! Когда и кто ее съел?
Впоследствии она много раз наблюдала подобный обман. Взрослые, как будто, совершенно не умели разговаривать с ней как с живым человеком, который что-то хочет, и которому нужно потрудиться объяснить некоторые свои действия.
Они, как будто, считали ее объектом, которому ничего не нужно, и шли по простому пути обмана и игнорирования ее чувств.
За долгие годы подобного обращения у женщины накопилось много боли и много нужды во взрослых, зрелых родителях, которые не боятся говорить открыто.
Она стала именно такой матерью, которая разговаривает со своими детьми, объясняет им свои действия. Она сделала огромный шаг по сравнению с бабушкой и мамой (которая полностью повторила бабушкины модели воспитания).
Однако она не смогла сделать следующего шага: признать право своей выросшей дочери на недовольство. Ей было очень больно встречаться с тем, что дочь критиковала ее контроль и навязчивость. Почему больно? Потому что моя клиентка прыгнула выше головы по сравнению со своей матерью!
И все же ее дочь (четвертое от бабушки поколение) оказалась самой уважающей себя и самой уверенной в своем праве на личные границы.
Она может без страха и стыда заявить о том, что ее вещи можно брать только, попросив разрешения (невзирая на то, кем они были куплены). Она говорит, что ее раздражает избыточный контроль и сравнения с другими людьми.
Она уже не сомневается в том, что обладает ценностью и, не смущаясь, пользуется своими правами по факту того, что она - человек. То есть субъект, а не объект, которым можно манипулировать и права которого можно, не смущаясь, проигнорировать.
Художник Елена Маркова