Клиент нынче пошёл образованный. Знает все про то, что травмы из детства, что все из-за мамы. От которой надо отделиться.
Меня часто прямо спрашивают: вы что не хотите разобраться с моим детством? Вот честно признаюсь, чаще всего не хочу. Хотя за Ваши деньги можно потратить несколько месяцев на то, чтобы узнать, как там все было. Это даже, скорее всего, вам поможет в настоящим.
Но я люблю работать в здесь и сейчас. И решать актуальные вопросы настоящего, а не лечить разбитые коленки прошлого.
Сепарация означает отделение.
Я истинное отделение видела только раз в своей жизни. У человека, который вырос в детдоме «с глушняка», то есть с рождения. Я брала у него интервью. И он мне сказал ровным, спокойным голосом, конгруэнтно, как отметили бы коллеги-психологи: «Я знаю, что она есть. И у меня к ней нет никаких чувств уже: ни боли, ни обиды, ни благодарности. За что? За то, что подарила жизнь? В аду? (Он детдом иначе как адом не называет, и ещё одним словом, но, боюсь, многие догадаются, о ком я говорю)
Вот это полная сепарация.
А на самом деле, у этого процесса столько же лиц, сколько отношений Мама-ребёнок.
Чаще всего в моей практике это как раз про соединение. На новом уровне.
Если хотите, это словно действительно пересмотр договора, где раньше одна сторона считалась доброй всесильной волшебницей, а другая за это была послушной и хорошей.
А новый договор заключают два обычных человека: одни все более стареющий и не только не всесильный, а теряющий иногда даже связь с действительностью, а второй тоже вполне себе обычный ни хороший, ни плохой, со своими тараканами, ошибками и закидонами.
Как видите, это и правда больше похоже на соединение. Я знаю, почему этот процесс назван сепарацией. Но знаете, «слова, слова, слова...» В них иногда совсем не тот смысл.