Убийство Джона Леннона потрясло весь мир. Московские поклонники «Битлз» почтили память кумира траурной демонстрацией, которую жестоко разогнала милиция.
8 декабря 1980 года Марк Чепмен смертельно ранил Джона Леннона. Это случилось на крыльце здания «Дакота» в Нью-Йорке, где экс-битл жил с женой и сыном. Через 25 минут после покушения Леннон скончался.
Советские поклонники музыки «Битлз» узнали о трагедии прежде всего из передач западных радиостанций. В Москве решили устроить массовое траурное мероприятие 21 декабря.
Сейчас сложно выяснить, кто придумал эту акцию. Судя по всему, идея зародилась в среде московских хиппи, так как распространял информацию 21-летний хиппарь Александр Подберезский по прозвищу Сталкер. Студент географического факультета МГУ Олег Румянцев, через 13 лет ставший одним из авторов Конституции Российской Федерации, по собственной инициативе занялся агитацией.
Рукописные и машинописные приглашения на митинг появились не только в университете. Лидер группы «Оптимальный вариант» Олег Чилап увидел одно из них в родном МВТУ имени Баумана.
Подобное объявление в субботу 20 декабря прочитали и студенты других ВУЗов: архитектурного, пединститута, МАИ. Студент МЭИСа Борис Антонов сфотографировал на память машинописный листок с постскриптумом от руки: «Боящихся репрессий просим не ездить!».
Александр Иосифов, по прозвищу Саша-художник, решил подготовиться к мероприятию основательней. Он принес портрет Джона Леннона на фоне американского флага без звезд.
21 декабря Саша-художник пришёл на Ленинские горы одним из первых. Повесил флаг на гранитный парапет смотровой площадки, сверху прижал его своей сумкой. Установил рядом портрет, перед ним на пластилин прикрепил желтую свечку, зажег её. Народ стал собираться. Кто-то принёс и положил на снег кассетный магнитофон «Электроника», на котором играли песни «Битлз».
Одним из первых выступил студент журфака МГУ Андрей Марчик. Его однокурсник Василий Голованов запомнил эту речь примерно так: «Друзья, мы собрались здесь, чтобы почтить память нашего кумира, выдающегося певца…».
Борис Антонов, забравшись на плечи друга Шуры, фотографировал митинг на свой «Зенит», с которым никогда не расставался. Тем же вечером по горячим следам он записал всё увиденное: «Человек двести-триста стояли толпой у известного каждому москвичу гранитного барьера. Человек тридцать стояли прямо на барьере… Двое из них держали большой плакат «Светлая память Джону Леннону!» с нарисованным фломастером портретом Джона. У худого в очках парня, явно студента, на груди плакат «IMAGINE» с четверостишьем».
В толпе, выросшей до пятисот человек, были не только битломаны. Среди скорбящих шныряли несколько западных корреспондентов с солидными фотокамерами, отвлекавших поклонников Джона своими вопросами.
С начала митинга уже прошло более часа. На небе сгустились тучи, пошёл дождь со снегом, люди начали расходиться. Тогда Андрей Марчик предложил всем построиться в колонну и организованно пройти до станции метро «Университет». Не дожидаясь построения, один из внимательных молодых людей начал громко предлагать всем собравшимся обменяться телефонами, чтобы потом организовать сбор средств на постройку памятника Джону Леннону прямо здесь, на Ленинских горах.
Не успела колонна построиться, как раздались усиленные мегафонами призывы «в связи с проведением других мероприятий немедленно освободить площадь». К смотровой площадке подрулили несколько «воронков» и милицейских автобусов. Началась облава. Одним из первых задержали Сашу-художника.
Кто-то из битломанов начал кричать о свободе слова и собраний, гарантированной Конституцией. Полковник, командовавший милиционерами, указал на самых шумных: «Этих берите, а остальные сами разбегутся». Люди начали сопротивляться.
Утрамбованные в автобусы битломаны пели «Back in USSR», «Don't let me down», «Revolution». Сопровождавшие задержанных милиционеры требовали замолчать.
Сначала задержанных битломанов свозили в шестое отделение, находившееся в подвале главного здания МГУ, но скоро там не осталось места. Тогда автобусы двинулись в соседние участки, например, в отделение № 60 в районе метро Кропоткинская.
Студент журфака Иван Лилеев переживал, что его друзей задержали, а он остался на свободе, и решил сам сдаться. Пришел в шестое отделение и спросил у дежурного, где тут ребята с митинга. Одним задержанным в отделении стало больше, и Лилееву пришлось писать объяснительную вместе с товарищами.
21 декабря на Ленинских горах милиция задержала более сотни человек. Всем им объявили, что виновны они в нарушении правил дорожного движения: в незаконном выходе на проезжую часть. Большинство продержали в милиции около трёх часов, заставляя писать объяснительные.
К этому времени об их приключениях уже рассказывали западные радиостанции. На следующий день об этом событии рассказала английская газета «Daily Telegraph».
В понедельник 22 декабря Аллу Бурдину, заведовавшую кафедрой в МВТУ, вызвали в спецотдел Бауманки. Солидный человек в штатском объявил, что её сын участвовал в антисоветской демонстрации.
Алла Ивановна настаивала, что на Ленинских горах просто собралась молодежь, которая любила погибшего прогрессивного музыканта и ничего антисоветского у них и в мыслях не было. Особисту не удалось сбить её с этой позиции. На том и расстались.
Побывавшие в милиции студенты журфака, считавшегося идеологическим факультетом, готовились к серьёзному разбирательству. Через несколько дней состоялось собрание всех пяти курсов, на котором песочили трёх залетевших студентов. На журфак пришёл человек из КГБ, который сидел на задней парте и внимательно слушал, делая пометки в блокноте.
В результате студенты облегченно проголосовали за вынесение проштрафившейся троице общественного порицания. Андрей Марчик даже сохранил пост комсорга своей группы. Его лишь не пустили на стажировку за границу, о чём он мечтал. А декан позже подтрунивал над залётчиками: «Эх вы, даже от милиции убежать не могли».
13 декабря 1981-го, как и год назад, на натоптанное место на Ленинских горах пришло немало людей. Борис Антонов вновь хотел заснять мероприятие, но его сразу же задержали.
Примерно тоже самое случилось с компанией десятиклассников во главе с Робертом Ленцем, будущим солистом группы «Браво». Второй митинг памяти Леннона так и не состоялся, но некоторые оргвыводы всё-таки последовали. Через несколько дней в школу к Роберту Ленцу пришли два человека в штатском. «Визитеры представляли всё в предосудительном свете и устроили нам разнос. После их ухода нам ещё досталось. Мы получили по шапке за то, что привлекли к школе ненужное внимание. Но это уже было по-домашнему».