В отличие от фрибурского головного убора – бейсболки с легкомысленной коровой, который я в своем возрасте рискую носить только где-нибудь на даче, «памятником» (поклон Н. Карамзину) из города Лиона постоянно пользуюсь в прохладные весенние и осенние дни.
В тамошнем магазине продавщица называла это casquette, а я французским словом kepi, кепка то бишь. В крупную палевую и светло-коричневую клетку, очень симпатичная.
Но стоит ли рекламировать еще один собственный головной убор? Проще сфотографировать традиционный сувенир – магнитик на домашнем рефрижераторе.
Итак, Лион. Третий, а по некоторым оценкам, даже второй по численности населения город Франции.
И – его столица. Кулинарная.
А еще, как многие считают, и культурная.
И если с первым парижане еще могут смириться, то со вторым навряд ли. Хотя у лионцев есть свои аргументы.
Вообще-то, когда по поручению своего патрона Юлия Цезаря проконсул Римской империи Луций Мунаций Планк в 43 году до новой эры на развалинах завоеванной Галлии основывал город для расселения военных ветеранов, он наименовал его иначе – Лугдун.
И на то были причины.
По преданию, во время начала строительства на это место налетела огромная стая ворон. До хоррор-фильма Хичкока «Птицы» было еще далеко, и, человек не робкого десятка, проконсул не только не испугался, но почел это за добрый знак: во́рона держал при себе высокочтимый бог солнца, плодородия и еще много чего по имени Луг.
Так что изначальное название римского поселения можно интерпретировать как «Воронья гора» (но не «Воронья слободка»!) либо более поэтично –
«Холм солнечного света».
Позже мы увидим вполне материальные свидетельства того, что римляне строили не на века – на тысячелетия. А уже изначально убедимся – и не в первый раз! – что и районы для своих поселений выбирать умели.
Здесь, на месте будущего города экс-легионеров у слияния рек Рона и Сона, на пересечении торговых путей между юго-восточными и северными областями, издавна селились люди, извлекавшие от этого выгоду.
И новые лугдунцы воспользовались этим по полной.
Город обрел столь важную хозяйственную роль, что, став столицей Галлии, сделался вторым после Рима экономическим центром огромной империи. За экономикой следовали политика, военное дело, культура.
Все эти сферы неуклонно развивались.
В какой-то мере вы можете убедиться в этом и сами: сохранился огромный, каменный естественно, амфитеатр, возведенный до новой эры по распоряжению императора Тиберия.
Расположен ступенчатый полукруг у подножия холма Фурвьер.
Сцены из исторических блокбастеров позволят умозрительно представить, какие перед зрителями разворачивались мистерии, какие действа они лицезрели – от публичных казней до массовой клятвы на верность, которую давали новобранцы римских легионов.
Воображению вашему поможет экспозиция в расположенном неподалеку музее галло-римской цивилизации.
Весьма современное здание середины 70-х минувшего века, но смахивающее на бетонные доты времен Второй мировой, умело вписано в гористый ландшафт, ни цветом, ни формами не отвлекая внимания от руинизированной антики.
Помимо образцов оружия и добытых археологами статуй и всевозможных артефактов вы видите масштабные мозаики.
Даже пол одного из залов мозаичный, с вкраплением, к сожалению, свастик, не имевших, конечно, в те времена современных коннотаций, но все же неприятно цепляющих глаз.
На других мозаиках запечатлены разные стороны жизни и быта жителей Лугдуна вплоть до состязаний на колесницах, запряженных тройкой лошадей. Вот откуда, оказывается, берет начало история «птицы-тройки»!..
Один из экспонатов – макет города римских времен. На холме и вокруг него были возведены форум, дворцы, одеон, святилища, акведуки, даже монетный двор, на протяжении нескольких веков обеспечивавший денариями и сестерциями всю империю.
Музей помогает представить и бурную историю Лугдуна: ранний взлет до статуса столицы Галлии, «тучные годы», схватки с врагами, эпидемии и пожары.
К слову, после одного из пожаров, город восстанавливался на средства, которые пожертвовал император Нерон. Похоже, он так сокрушался, что не смог насладиться его зрелищем, что затем отыгрался на родном Риме…
Расскажет экспозиция и о том, как в конце второго века Лугдун оказался на устах у всех обитателей огромной Римской империи. Подле него произошло грандиозное сражение, в котором схлестнулись до полутора сотен тысяч воинов.
Один из римских наместников по имени Клодий Альбин, собрав огромное войско – британские, испанские и галльские отряды, вознамерился захватить власть в самом Риме.
На подавление мятежников выдвинулся лично император Септимий Север. Его легионы, примерно равные по численности противнику, состояли в основном из воинов придунайских областей.
Вначале успех был на стороне мятежников Альбина, метко расстреливавших врагов и перешедших в решительную конную атаку. Рухнувший с коня император даже, сорвав с себя пурпурную мантию, был вынужден прикинуться рядовым убитым легионером.
Ход грандиозного сражения переломил находившийся до поры до времени в засаде один императорских полководцев.
Подобно будущим чапаевцам, его кавалеристы, нежданно вылетев на лихих конях, изрубили и закололи пиками огромное число уже праздновавших викторию воинов Альбина. Сам он был пленен и обезглавлен.
А Лугдун, поддержавший мятежника, был разграблен и в значительной степени сожжен – во устрашение потенциальным бунтовщикам.
Однако со временем эти раны удалось зализать – иначе бы мы не любовались современным Лионом.
В раннем средневековье город был завоеван бургундами, столь впечатленными как его архитектурными красотами, так и в большей мере его стратегическим местоположением, что сделали его собственной столицей.
Потом он переходил из рук в руки, но все же развивался, в том числе и усилиями католической церкви, окормлявшей отсюда паству всей Галлии...
Читать продолжение
Владимир Житомирский
