Целый год я лелеял заветную мечту попасть на один из Питерских чердаков, до этого доводилось бывать на существенно перерытых и выбитых Московских. Время для эффективного чердачного поиска в Москве было мной давно и безвозвратно упущено, и большинство чудом сохранившихся чердаков было уже обследовано чердачниками первого, второго и третьего призыва или точнее волн.
Как наступающая армия сначала отправляет на вражеские окопы сначала первый эшелон наступления , потом второй, третий и так до бесконечности пока не иссякнут силы или линия обороны не будет прорвана , так и чердачники, шли первой волной и получали первый максимальный заряд чердачных находок, второй эшелон получал меньше и лишь периодически прорвавшись на незамеченную линию обороны ему доставался не менее ощутимый куш, третьи подчищали то что не нужно было первым и вторым или то что не заметили предшественники, я же попал только в четвёртую если не в пятую линию. На мою долю в этой "войне" выпали лишь осколки "крупнокалиберных" аптекарских флаконов, корпуса давно проржавевших "мин" из под дореволюционных консервов и банок гуталина, обрывки "агитационных" листовок бывших когда-то сигнатурами (дореволюционные ярлыки на аптечных флаконах, с строчками на которых врач писал рецепт), этикетками, фантиками и газетной рекламой. Конечно же на давно разминированной территории виднелись таблички с фамилиями или кличками первых удачливых сапёров, таблички гласили « Здесь был « Вездеходъ», « Лабманъ», «Гульдан» . Иногда в этих посланиях поисковики нелицемерно отзывались о конкурентах, не успевших первыми разминировать этот смачный чердак и в этом уже чувствовалась война, но все эти надписи звучали для меня так же как на тыловика наступающей армии звучит надпись « Мин нет, проверенно Захаровым» с той лишь разницей, что тыловик от такой надписи расслабляется и начинает ходить по траве, где раньше ходить было опасно, у меня же от таких посланий появлялось ощущение, что я очередной раз опоздал на много лет. Но всех "мин" не выберешь и я иногда находил таки остатки незамеченные основоположниками чердачного поиска, таким образом собралась приятная подборка аптечных и парфюмерных пузырьков с сохранившимися бумажными этикетками, которые несли в сто раз больше информации, чем такие же флаконы из земли…
Так бы всё и продолжалось, если бы во времена с начала правления Лужкова, линию фронта не накрыла общевойсковая операция Московского правительства под загадочным и секретным названием « Точечная застройка», размеры и масштабы этой точечной застройки были более похожими на «сплошные ковровые бомбандировки», целые кварталы и улицы имеющие чердаки пошли под снос и вот уже хожу по обезображенной последней военной операцией Москве и не узнаю её.
И лишь иногда как чудом сохранившемся дереву, на поле брани удивляюсь внезапно выступившему из гущи стекла старинному домику и лишь отдельные счастливчики-особнячки вовремя взятые в плен правительствами других стран под свои посольства сохраняют облик былой Москвы.
Но остался Санкт Петербург, Петроград , Ленинград с его крышами, трубами, чердаками, его и военное лихолетие пощадило больше чем Москву последние правители, туда были направлены мои взоры и мысли, но чердачники первых поколений ездившие туда на гастроли в один голос говорили,- в Питере делать нечего, там в войну указ был очищать чердаки от хлама, чтобы от «Зажигалок» было меньше возгораний .
Я верил более опытным коллегам, пока не обнаружил, что на Питерских чердаках всё же что-то находят и вот целый год мечтал взглянуть хоть краем глаза на Питерский чердак.
Случай подвернулся не сразу, несколько раз я привозил в Москву лишь клеймённые кирпичи найденные на пустырях, да пузырьки купленные на Удельной.
И вот февраль, едем от работы, толпой в шесть человек на конференцию, для экономии снимаем на пару дней двухкомнатную квартиру в старой части города, подъезд с чёрного хода, последний этаж, на лестнице сразу бросается простенькая но неистераемая метлахская плитка бежевого цвета с синими квадратиками между ней- империя , далее следует оконная фурнитура тех же времён из чёрного метала . как и положено по чёрному ходу, каждая четвёртая дверь дореволюционная, филёнчатая , звонки с надписью « Прошу повернуть» , прорези дверей для почтовых ящиков, латунные таблички с гравированными фамилиями жильцов.
Как правило закрашенные, над дверью эмалевые овальные номера квартир с чёрными цифрами иногда с сеточкой трещин иногда под толстым слоем краски , необычная для Москвича нумерация квартир, перила простой ковки, лифта нет, пятый этаж , потолки за три с половиной метра. В квартире дешевый « Евроремонт» бежевые обои в стиле Хайтек закрывают замечательные Питерские кирпичи , кухня в том же стиле , на полу вместо дуба, ламинат и только окошки с пластиковыми окнами открывают вид на ступенчатые крыши засыпанные белоснежным снегом, трубы слегка обветшали но смотрятся живописно и только в таком сравнении осознаёшь что истина вон там за окном на облупившихся стенах , а здесь в квартире фальшь.
Перекусили, собираемся, в ожидании пока коллеги по работе натянут шапки, выхожу на лестницу ещё один короткий пролёт ведёт на верх к чердаку, нагнув голову прохожу первую незакрытую решетку, две двери устремляюсь в левую аккурат над нашей квартирой, голуби с шумом вылетают в слуховое окно и я открыв глаза вижу штабель кирпичей подпирающий трубу горячего водоснабжения, вытаскиваю один, он горячий, хоть на улице и мороз , переворачиваю … Вот он, клеймёный Питерский кирпич, две буквы А.П. в прямоугольной рамке с полукругом на верху , в полукруге цифра 7. Хватаю ещё один и спускаюсь вниз, опасаясь как бы не закрыли квартиру.
У коллег глаза чуть не вылезают из орбит.
-Что это?
-Это старинные клеймёные кирпичи, - с достоинством говорю я.
-Ух ты.
-А зачем?
И если бы сослуживцы не были подготовлены моими предыдущими демонстрациями найденных старинных предметов, то сразу бы скрутили и отправили в психиатрическое отделение бывшей « Барачной больницы», хотя нет она инфекционная , а я как не старался так и не смог никого заразить из коллег тягой к старине, ну в общем был бы повод пристроили бы…
С конференции вернулись поздно вечером затемно, молодёжь выходит на лестничную площадку курить, следую за ними хоть и не курю, подсвечивая себе телефонным фонариком забираюсь на чердак , голуби в испуге машут крыльями часть из них улетает, часть затаивается в нишах стропильных балок, в углу груда белых печных изразцов к сожалению без клейм, осматриваю несколько в поисках надписей, перебираю попадающиеся кирпичи в поисках новых клейм но сплошь А.П. Перемещаюсь в правую дверь опять груда кирпичей вдруг обнаруживаю с надписью Колпино и ещё Завод Захарова существует с 1813 года последних оказалось два экземпляра . Девица склонная к поиску приключений и потащившаяся за мной, в восторге уносит два в квартиру. Второй чердак длиннее первого, чердак чистый, слой засыпки толстый и утрамбованный и что удивительно нет следов пребывания Бомжей и тайного распития одеколона , в углу ржавое, когда-то оцинкованное корыто-таз необычной формы , но такое в Москву не попрёшь.
У лестницы засыпка слегка перекопана и валяется респиратор с парой батареек- значит здесь были уже коллеги по чердачному поиску, но остальная засыпка не тронута, здесь бы с лопатой с нормальным фонариком, которых нет, так вот всегда-первое свидание, а жених не готов. На выходе у слухового окна нашел старинную кувалду без ручки, у кувалды с обоих сторон круглые утолщения как у сапожного молотка, для моей коллекции кузнечного инструмента существенное пополнение.
Итог четыре кирпича с тремя разновидностями клейм и кувалда, за стеклом поеду в следующий раз. Кирпичи заняли две трети бундесверовского рюкзака изумительно подходящего для переноски тяжестей, ещё два кирпича мне обещали собратья из Петербурга , но они уже не влезут, придётся покупать сумку , в моём отношении поговорка «Своя ноша не тянет» в моём отношении верна на сто процентиов.
День отправления. Московский вокзал, на входе милиция с досмотровой рамкой, чтобы не было вопросов, заранее достаю кувалду завёрнутую в пакет, в рюкзаке больше ничего звенящего нет , а то Питерская милиция обнаружив кирпичи получит не с чем не сравнимый стресс, а мне это не выгодно, кладу кувалду на столик.
-Тут у меня кувалда,- говорю я и разворачиваю пакет, одновременно наблюдая за их лицами, а лица вытягиваются, но серьёзные, а в пакете лежит кувалда облепленная голубиным помётом и с краешку колышется маленькое пёрышко подгоняемое потоком воздуха.
-А…да-да..кувалда,- только и могут они вымолвить, а я следую в камеру хранения.
Вечером за час до отправления к моим четырём кирпичам прибавляется ещё два итого шесть и кувалда, кладу вновь прибывших в сумку с которыми ездят челночники и еду в Москву.
Москва, Ленинградский вокзал, досмотровая рамка, милицию замещают солдаты срочники, стоят от рамки в трёх метрах, выкладываю кувалду на столик и секунду жду в надежде, что подойдут и посмотрят, но им безразлично, они стоят и пинают сапоги , обиженно забираю свёрток. Коллеги помогают положить его в боковой карман рюкзака...
Метро, у турникетов. Девушка в милицейской форме недоверчиво взглянув на мою согбенную фигуру и сумку челночника, просит отойти в сторону. Я судорожно роюсь в карманах в поисках московского паспорта, а она машет ручным досмотровым металлодетектором над моей сумкой и рюкзаком, а в ответ-тишина.
-Девушка вот в этом кармане,- подсказываю я ей, меня разбирает любопытство, какой будет звук? Мой прибор бы заливался соловьём…и снова тишина.
- Всё идите,- говорят мне.
- То есть как идите?- возмущаюсь я.
- Всё в порядке.
- Как в порядке? Почему он не звенит?
- А он на мелкие предметы не реагирует!
- На мелкие?- в ужасе вскричал я , реально ощущая на своих плечах вес кувалды в купе с кирпичами.
- А что у вас там?- вкрадчиво спрашивает барышня хлопая длинными ресничками с комочками туши и взмахивает ещё раз, прибор отзывается слабым едва различимым хрипом…
- Кувалда,- с гордостью отвечаю я и удаляюсь в направлении кольцевой линии.