Хожу на работу дорогой, где идет капитальный ремонт здания. Вообще-то путь перегорожен и проход запрещен, но я и еще некоторые юркие граждане сетку вбок отодвинули и ходим. Пылищи там! Камней! Несколько человек, работая на приседках по 12 часов всю плитку со стен молотками отбивают и в мешки складывают. Дышат не воздухом - густой цементной пылью, от которой никакая маска не спасет.
А зимой узбек чистил снег у нас перед подъездом. 7 часов утра, ты только просыпаешься и варишь себе кофе, а человек уже в полном полярном одеянии – вжик-вжик. Голыми руками за лопату, потому что в рукавицах неудобно. Метель, снег с дождем, морозы – он на рабочем месте.
Вышел из подъезда какой-то мужчина, накричал на него. Зачем ты, такой-сякой, на кустики снежный ком бросил, веточки пообломал? Веточки тонкие, а ты с ними небрежно. Вот я твоему начальнику пожалуюсь. И кричит, и бранит его, на чем свет.
Летом узбечка у нас подметала. Дитё ее рядом в коляске сидит, пыль глотает. Пряник грязный в руках елозит, кусать пытается, а не может. Мама ее, совсем молодюсенькая, с веником и рюкзачком за плечами, где, наверное, обед для себя и ребенка. Перед нашим подъездом убрала, к соседнему пошла. А девочка маленькая не плачет, не капризничает, к маме ручки не тянет, развлечений не просит. Сидит себе, пряник слюнявит. Это и еда, и игрушка у нее.
Правда, давно это было, позапрошлым летом, еще до коронавируса. Сейчас уже узбечки той нет – люди в маскхалатах дворы убирают. А может, кто-то пожаловался, что она с ребенком ходит, так и уволили.
С началом пандемии и карантина появилась у нас другая узбечка, только уже в подъезде. Нам ежедневную санобработку прописали, так ее присылали подоконники протирать и перила. Спускаюсь я как-то по лестнице, она что-то трет. А вода в ведре грязно-серая, тряпка такая же. Узбечка правильно санобработку понимает – как забаву властей и гигиеническую профанацию. А рядом с ней узбек крутится, и непонятно, зачем. Вроде, не делает ничего, но тоже как будто работает.
Сходила я в магазин, вернулась, поднимаюсь по лестнице – они целуются.