Русских в этом кабардинском селе было мало. Молоденькая девушка - преподаватель немецкого. Училась на заочном отделении института и во времена сессии уезжала на экзамены. Девушка постарше - преподаватель английского.
Но девушки долго не задерживались. А мужчины...
Он был единственным русским мужиком в этом кабардинском селе. И жил здесь уже более пяти лет. Преподавал русский язык и литературу в восьмилетней школе, которая стояла на взгорье. Высокий, коренастый, светловолосый. Было ему за тридцать.
«Вань, чего ты не женишься?» - спрашивали мужчины.
«Да что, у меня ума прибавится, что ли, если я женюсь?».
Уже никто не помнит, откуда в школе появился баян. Преподавателя музыки не было. Иван попробовал что-то подбирать на правой клавиатуре. Получалось. Забрал баян домой. Где-то достал самоучитель по баяну. И кончилась его спокойная жизнь. Как говорится, охота пуще неволи. Он забыл о том, что нужно проверять тетради и писать поурочные планы. Тетради оставлял на потом. Поурочные планы писал наспех. День сменялся ночью, он перепутал время и заболел музыкой всерьез. И слышались из дома, который он снимал, гаммы, вариации, обрывки мелодий. Самоучитель он освоил и поступил в заочный институт культуры и искусств.
Окончил его, получил диплом и кроме своей основной специальности стал преподавать музыку.
Умер он как-то сразу. Вроде бы и не болел. И не жаловался ни на что. И оставался разговорчивым, веселым.
Умер, еще не было сорока. Умирал тяжело, с болью, с криком. Что-то с печенью. Поговаривали, что служил в ракетных частях и имел дело с ракетным топливом. А может, что-то другое? Ну пил, без этого не бывает. Кто из мужиков не пьет? Но до потери сознания не напивался.
И часто вспоминали русского Ивана кабардинские мужики и школьники. Добрыми словами вспоминали. И казалось часто, что сейчас вот откроется дверь учительской и войдет он - подтянутый, аккуратный, веселый, всегда в настроении. Но чуда не бывает. А жаль...