С древнейших времен в литературной традиции "Памятник поэту" - своего рода творческий манифест. К этой теме обращались многие, начиная с безвестных древних египтян и знаменитого, но не менее древнего для нас Горация, русские поэты от Ломоносова, Державина и Пушкина до Вознесенского. В 1973 году взялся за эту тему и Владимир Семенович:
Ну все пишут "Памятники", значит, вот, не нарушая традиций, к тридцати семи годам пора, по-моему. (1974 год, Гатчина, ин-т ядерной физики)
Читая это стихотворение, всегда поражаюсь его пророческим строкам. Должно быть, правы те, кто считает, что поэты держат связь напрямую с мирозданием (космосом, Богом, провидением).
Я при жизни был рослым и стройным,
Не боялся ни слова, ни пули
И в привычные рамки не лез.
Конечно, этими хлесткими чеканными строками он описывал себя. Это очень личное стихотворение. Пусть он физически был невысок и коренаст, но вырастал до гиганта в своем творчестве. И не один современник вспоминал, как менялось впечатление от увиденного вживую Высоцкого, стоило тому начать петь. И сам он себе цену знал.
И в описываемом "посмертии" почти каждая строка сбылась. Многое случилось именно так, как он бы НЕ хотел. И маску сняли "тут же, в ванной" расторопные члены семьи.
Крепко сбитый литой монумент
При огромном скопленье народа
Открывали под бодрое пенье —
Под моё — с намагниченных лент.
Только в дате немного ошибся - даже мертвому чинили препоны, даже на могиле памятник появился не с первой попытки и только через пять лет, а не "по прошествии года." Но в остальном - как в воду глядел. И "охромили его, и согнули, к пьедесталу прибив ахиллес." А в этом году сбылись и другие строки, не вошедшие в "канонический" вариант:
...Говорят, что как только я умер,
На пробор мне вихры расчесали
[Перестригли меня впереди].
...Результат моего исправленья —
Крепко слаженный мой монумент...
[Я приглажен, и в лоск отутюжен,
Смыты пятна].
Неужели такой я вам нужен?
[Вероятно].
И много еще других строк, горьких для автора, сейчас уже обыденность, и никого не удивляют, вроде так и должно быть.
Стали радостно петь мои песни,
Позабыв разногласья и склоки,
И никто не сказал им: «Не сметь!».
Я в граните немел, хоть ты тресни,
И текли мои рваные строки
Непрерывно и ровно, как смерть.
Еще много удивительного можно обнаружить, листая черновики этого стихотворения. Для интересующихся: Все варианты, черновики здесь
Но знаете, что удивило больше всего? Ни в одном черновике нет строк "И считал я, что мне НЕ грозило // Оказаться всех мертвых мертвей". Везде "Полагал я, что мне грозило / И считал я, что мне грозило..." То есть, когда писались эти строки, автор на бессмертие не рассчитывал. Но ни в одном исполнении, даже самом раннем, такого варианта нет. Значит, все же...
И лицо моё вдруг прояснилось:
Я-то думал, что мне грозило
Оказаться всех мёртвых мертвей.
...надеялся?
Ну, я ее сначала было сделал песней, а потом перестал ее петь и оставил в виде стихов. (1978, г. Сумы)
Спасибо, что прочитали. Если вам понравилась статья, познакомьтесь с другими материалами канала: Каталог статей "Стихии Высоцкого"