На заре 2020 года было принято подводить итоги десятилетия. Для тех, кто зарю проспал или вообще дрыхнет до обеда, можно подвести итоги и в полдень 2020-го. Благо они у русской рэп-музыки есть!
- Поп и попс
Помнится, раньше, ещё в позапрошлом десятилетии, думалось о нелёгкой судьбинушке слушателей попсы, дескать, тяжко им, горемычным, мучатся с песнями-то одинаковыми и односложными, приходится певцов менять чуть ли не каждый месяц, что б хоть какое разнообразие. Ни минуты покоя! То ли дело в нашем меломанском мире: спел товарищ - и на века! И не надо суетиться. И удовольствие от спетого не фастфудовое, а как вино: с годами лишь глубже, лишь тоньше, лишь богаче. Чувство меломанского превосходства было приятное и чуточку высокомерное - чувство сытого царя зверей, наблюдающего за суетящимися над падалью гиенами.
Славные были времена, но пришла беда и в «наш рэп»: его обратили в «поп». Форма утратила содержание. Сколько певцов-однодневок бесследно сменилось, взлетев в звёздные наднебесья на месяцок-другой – всех уж и не упомнить, сколько пустых, одинаковых песенок, написанных на коленке – тысячи их. Жанр превратился в парад вирусных песен, неизвестно по каким причинам подхваченных народом, стремительно вознесённых им ввысь и так же стремительно позабытых ради следующих. Далее шум толпы быстро удалялся за горизонт, оставляя после себя в оседающей праздничной пыли «звёздного часа» лишь покорёженных славой, никому не нужных «звёзд», буквально только что бывших народными предводителями. Знакомая ситуация (см. абзац выше), не правда ли? С тем отличием, что поп-звёзды более-менее осознают сиюминутность своей славы и своё место в мире музыки.
Но и форма подверглась осквернению: стало не зазорно определять как «рэп/хип-хоп» всё, что угодно. Занимательный факт: фактически вся молодёжная попса предыдущих лет теперь могла уложиться в определение «рэп». Эх, не в то время творили какие-нибудь «Отпетые мошенники» или «Руки вверх». С их боевиком «Уходи» они бы при нынешних требованиях могли стать классиками жанра.
А вместе с мирским обращением жанра в форму «поп», в абстрактной форме он обратился в «попс» - статус, с тяжёлой руки Летова означающий тупую, жадную, освинелую массовую развлекуху. Таков «рэп» сегодня. Что приводит нас к следующей части марлезонского балета.
2. Деградация
Ещё в конце 00-х хипстерообразные ботаны победили уличных альфа-самцов. Всякие прогрессивные товарищи из журналистов восхищались чувственными инди-творцами, в просветленно-эксперементальном угаре делавших из трёх звуков и одного эффекта томные песнюшки, припасть к минималистичному гению которых теперь, с открытием интернета, мог каждый. Всё это выдавалось за новые рубежи хип-хопа, размывая чёткость формы (чем закончилось, см. выше). Прогрессивные товарищи как бы говорили «я твой канон труба шатал». И труба шаталась, а потом, предсмертно крякнув дабстепом, старорежимное, с тёплой лепниной и ламповыми вензелями, здание хип-хопа окончательно рухнуло, и на его месте из пластмассы - что б не возиться - возвели трэп-хату. Наступила «новая школа».
Где та молодая шпана, что сотрёт нас с лица земли? – вопрошал некогда поэт. В трэп-хате. Правила, конечно, в этой хате были – моё почтение. Воровство процветало: воруют в прошедшем десятилетии, совсем откровенно и не стесняясь. Памятна шумная разборка между Эл.Ваном и Жаком Энтони на предмет того, кто из них первый украл с запада фишку «дэббить» и начал дэббить первый. Воровали инструменталы, текста, песни целиком. Честь в этом мире уже ничего не значит, джентльмены.
Акцент с искусства ловко жечь глаголом (но не на глагол) смещается в область бездумного жопотряса. Через это по всем фронтам упрощаются формы, а содержание и вовсе пропадает. Флоу, как мастерство оригинальной ритмической подачи, которое так выпестовывал каждый мс, заменяется на простенький речитатив, похожий на детские считалочки, а зачастую на просто мычание. Биты стали до пошлости жирные и незатейливые, что б обеспечить толковый жопотряс, не отвлекая от плясок на всякие музыкальные премудрости. Это приводит нас к 3й части марлезонского балета.
3. 808-е драмы
Великий и ужасный синтезатор Roland TR-808 воцарился в прошлом десятилетии намертво. «TR-808», чуете холод в этом безликом коде? Словно секретная серия робота-терминатора, туз в бардачке у машин. Только задачу робот выполнил, силы сопротивления не возглавлены и смяты, машины победили, цифра и синтетика покорили человечество. А те, в ком осталось что-то живое, пребывают мучениях от бесконечного машинного клёкота 808-х хэтов, гудежа 808-го баса и тарахтенья 808-го снейра. Ибо клёкот, гудёж и тарахтенье в прошедшее десятилетие были воистину бесконечны и несмолкаемы.
Рэп-музыка превратилась в одну тупую, повторяющуюся из трека в трек, песнь, сделанную по одним и тем же лекалам и с одним и тем же звуком. Лекала были просты, а звук - 808. Порабощённое человечество было чипированно под этим номером, какой там Билл Гейтс! Но звучит «чипирование» как-то неприятно для паствы, поэтому TR-808 придумал для этого более благозвучное название: «тренд». И возглавил его. Кто-то из ветеранов хип-хопа сказал: «Раньше каждый из нас стремился быть особенным, что б выделиться, а теперь каждый стремится быть похожим, что б попасть в тренд». Это ли не юдоль скорби? Творческая мысль исчезла из формулы созидания. И трендец!
Так мы приходим к тому, с чего начали. Примитивизация и единообразие низвели рэп до уровня попсы. Порог входа снизился, жанр стал легко усвояем и как следствие дико популярен и прибылен, превратившись из музыки в освинелую, массовую развлекуху. Вот так, дети, круг моей истории замкнулся.
Пожалуй, этот уроборос и есть главный итог десятилетия.
Быть может, неспроста так назвал свой альбом Скриптонит, один из знаковых (и надо сказать, талантливых) певцов эпохи, кое-что уловив своим астральным пеленгатором творца. Были, конечно, ещё события, как например небывалый рассвет батл-рэпа, но он канул в вечность, в историческом масштабе не оставив следов в эволюции культуры. Поэтому не станем тревожить прах покойного.
Что ж, будем надеяться, смутные времена пройдут, и в грядущее десятилетие многострадальный жанр вернётся из плена, как вернулась музыка из плена невзрачных 80-х, взорвав 90-е лихими прорывами прямо как в 60-е.