Двухсерийный шедевр «Театр» (1978), созданный, точнее даже — сотканный великолепными артистами на фоне дивной музыки Раймонда Паулса, смотрится гораздо изысканнее, чем «аутентичные», то есть англоязычные экранизации 1962 и 2004 годов. И хотя, Автор, появляющийся в начале 1 серии утверждает, что «...мы слишком мало знаем об Англии», советские мастера хорошо знали британскую классику, а заодно — умели ваять произведения на все времена. «Театр» от режиссёра Яниса Стрейча — один из таких фильмов.
Однако мне всегда было жаль шикарную Джулию Ламберт — со всеми её нарядами, причёсками, с её талантом, наконец! Да, в романе Сомерсета Моэма эта 46-летняя женщина, хотя и печалится о годах ушедшей молодости и о том, что малосодержательный парнишка Томас Феннел в конечном итоге предпочитает юных девушек (это нормально), но не так надрывно. Латышская богиня Вия Артмане смогла донести до зрителя такую боль, какая не снилась книжной Ламберт. Сцены, где Джулия хочет «выглядеть,как в 25 лет» - это смертоубийство.
...Все эти парики, макияж и - нарисованные поверх белой маски - слёзы — слёзы Пьеро. Если в книге и в обеих других экранизациях Том и пряный, малопристойный роман с молодым клерком — забавная игра, просто зашедшая в тупик, то для Джулии-Артмане это последний, будто бы даже предсмертный вздох красивой женщины, понимающей, что её красота — лишь условность, то есть - ухоженность, стать, роскошь, дорогая одежда и — слава. Но курносая и дурковатая Эвис Крайтон чудесна и без этого всего. Одной только всепобеждающей датой в паспорте.
После этого фильма, где актрисе не так уж много лет — всего 49, реально страшно стареть. И вовсе не потому что всем возрастным женщинам хочется заводить романы с малолетками (по книге Тому — чуть за 20); тут вся горечь от утраты свежей прелести показана столь пронзительно, что каждый раз хочется плакать — и в детстве, и теперь, когда я — ровесница Артмане в этой кинокартине. Это же дикая боль — смотреть в глаза прекрасной Джулии, зная, что она испытывает — она не играет роль мадам-леди, влюблённой в гадковатого альфонса, она же его нереально любит.
Она пытается напоследок воскресить то, что у неё было когда-то с мужем — единственной её любовью (иные - не в счёт). К слову, в книге очень жёстко выписан момент, когда Ламберт стала испытать отвращение к Майклу Госселину — своему бездарному и чарующе-дивному супругу. Когда он лишился цветочных ароматов младости, вернувшись с войны. Трагедия актрисы в том, что для неё зрелый, взрослый мужчина — это отталкивающее зрелище, тогда как сама она, увы, не молодеет. Но если в романе Джулия — это слегка циничная самка (при всём очаровании!), то наша советская, латвийская — это же трагическая героиня.
Вот этот момент с отвращением к «повзрослевшему» Майклу опущен, физиология завуалирована — осталась неприкрытая любовь-нежность к Тому. Легко догадаться, что личность юного Тома — неважна и слабо интересна, как нам, так и Джулии — он просто «случился» в её жизни — на этом месте мог бы оказаться практически любой симпатичный парень (конечно, не трубочист и не работяга с лондонской верфи, а — чистенький служащий, в нормальном, хотя, и дешёвом костюме). Он - случайность. А сколько страданий в связи с ним!
Примечательна эволюция восприятия — в течение этих двух серий — сначала какое-то неудобство, стыд за Джулию; следом — жалость и под конец — радость за неё, что она приняла свой возраст и поняла — увы, на уровне мозга, что быть и оставаться гениальной актрисой — важнее, чем быть любимой. Особенно таким скучным и банальным пареньком, как Томас. Но это именно на уровне сознания. Подсознательное и бессознательное будет ещё долго кровоточить...
Zina Korzina (c)