Не дозваться до бога в московских церквах -
В хлебосольном довольстве румяной столицы
Где-то зрится не оком, но больше душой
Нечто сродни лукавству на праведных лицах.
И молитва нейдёт – только в горле комок,
И заплачется не в исступлении службы,
А резнёт по зрачкам, вышибая слезу,
Позолота да мел «на приходские нужды».
Что-то горько тоскует и бьётся в груди,
Но надтреснуто сердце, как будто царь-колокол,
И всё хочется ставить за упокой
Неподъёмной души, перетравленной городом.
Но не нужно ни слова под чернь чугуна
Мне послать, оказавшись под северным небом -
Из-под круглой брови, из-за серых пелен
Смотрит кто-то и видит: что дело, что небыль.
Этот остро-пронзительный, тягостный взгляд
В дрожь вгоняет и в ужас - мне мечется жутко,
Мне страдается – веришь ли, радостный друг?
Всё изведавши в жизни – от горя до шутки,
Не боясь и ни боли, ни счастья безумств,
Дерзновенную мысль затаив в подреберье,
Я вхожу в этот храм – но не грязь сходит с уст,
А немая, слепая мольба о прощенье…
Не прошу ничего: мне не нужен ни рай,
Ни разгульная пятница в каждой седмице -
Заслужить не смогу. Просто дайте покой,
Чтобы изредка свет из-под купола лился…
