СССР, «Мосфильм», 1962 г, ч/б.
Авторы сценария н режиссеры: Александр Алов, Владимир Наумов
Оператор: Анатолий Кузнецов
Художник: Абрам Фрейдин
Композитор: Николай Каретников
Звукооператор: Леонид Булгаков
Монтажер: Раиса Новикова
В ролях: Андрей Попов (Отец), Валерий Слапогyзов (Сын), Глеб Стриженов (Джесси Фултон), Ростислав Плятт (Том Бреккет), Эраст Гарин (Старик), Володя Маструков (Мальчик), Иван Рыжов (молочник), Геннадий Юхтин (работник гаража).
По новеллам Альберта Мальца.
Действие происходит во времена Великой депрессии. В первом из новелл, «Игра», доведенный до отчаяния безработный учит маленького сына, как украсть бутылку молока. Герою второй, саркастически названной «Самый счастливый человек на свете», несказанно «повезло»: в годы экономического кризиса он сумел добиться смертельно опасной работы перевозчика нитроглицерина. Герои третьей новеллы - «Воскресенье в джунглях» - городские изгои, нищенствующий старик и уличный мальчишка. Они ведут жестокое и изнурительное сражение, чтобы завладеть монетой, провалившейся за решетку водостока.
Герой романа Александра Солженицына «В круге первом» с тоской перебирает стопку книг из тюремной библиотеки образца 1949 года. Одна из них — «Американские рассказы». «Прогрессивных писателей», — ядовито уточняет Солженицын как будто в описанные им времена издавали еще и «реакционных». В оценке этих рассказов он явно солидарен со своим героем: «...в каждом <...> какая-нибудь гадость об Америке. Ядоносно собранные вместе, они составляли такую кошмарную картину, что можно было только удивляться, как американцы еще не разбежались или не перевешались».
Эти «ядоносные» издания, созданные для вящего оболванивания узников режима, какими являлись все советские граждане, не обходились без новелл Альберта Мальца — «левого» литератора и жертвы «охоты на. ведьм». Неважно, что он рисовал ужасы давней Великой депрессии — доверчивый советский читатель, не слишком информированный о жизни за океаном, легко проецировал все эти душераздирающие картины на реальность современной Америки.
Вряд ли совсем уж по велению сердца Александр Алов и Владимир Наумов взялись экранизировать новеллы этого полузабытого у нас сына «красных тридцатых». «Оттепель» «оттепелью», но идеологические «ястребы» вовсю поносили их фильм «Мир входящему» (1961) за недопустимый в Стране Советов пацифизм — так что, возможно, его авторы и рассчитывали переждать опалу, поработав на самом что ни на есть благонамеренном материале.
Своенравные режиссеры, казалось, просто обязаны были под видом обличения «их нравов» сотворить жгучее социальное иносказание — по примеру, скажем, Льва Кулешова с его «американскими» фильмами «По закону» (1926) и «Великий утешитель» (1933). Здесь же, однако, на экране вроде 6ы действительно во всей своей красе представал проклятый еще Максимом Горьким «Город желтого дьявола»: пришибленные фигурки в ущельях сырых дворов, ночные улицы, словно явившиеся из страшного сна, нелепая средь поголовной нищеты наглая реклама невиданного процветания. Эти воистину «каменные джунгли» казались знакомыми по графическим листам Бориса Пророкова 1948-1949 годов или фотомонтажам, созданным Александром Житомирским в те же бесславные времена.
Вся эта лента словно состоит из художественных отсылок. Трагический безработный в кургузом пальтеце с коротковатыми рукавами, которого играет Андрей Попов, словно забрел в нее прямехонько из обличительной серии того же Пророкова «Вот она, Америка!», отрепья его сынишки, превращающегося в «ребенка улицы», сродни разлохмаченному козырьку знаменитой кепки «малыша», сыгранного Джеки Куганом, и просто вздрагиваешь, когда на лице Джесси Фултона, наливающемся безумием от бесповоротной решимости вырвать вожделенную работу любой ценой, проступают жуткие черты того монстра, которого в «хоррорах» 1930-х играл Борис Карлофф. Ну, а нависающие потолки конторы, словно приплющивающие фигуры и без того стиснутых обстоятельствами героев — ясное дело, шлют пламенный привет Орсону Уэллсу. Однако, изобразительная эстетика «Монеты» не сводится к очевидным отсылкам.
У оператора этой ленты Анатолия Кузнецова - редчайший дар оператора-стилиста и даже... пародиста, если не сатирика: его «визитные карточки» — ярчайшие гротески 1960-х: фильмы «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен» (реж. Элем Климов, 1964) и «Скверный анекдот» (реж. Александр Алов и Владимир Наумов, 1966).
Стихия Кузнецова — визуальная эксцентрика, парадоксальное взаимодействие стилевых контрастов, так и в «Монете» — фактуры давней Великой депрессии совершенно неожиданно выражены актуальными для времени создания фильма изобразительными средствами.
В мрачные послевоенные годы вместо небес на абсолютно несмешных карикатурах журнала «Крокодил» была столь же кромешная черная заливка, на фоне которой устрашающе высился серый лес небоскребов. Графика «оттепели» с ее летучими линиями и как бы небрежными мазками цветных пятнышек чудесно преобразила эти мрачные громады. Особой стильностью отличались суперобложки, украшавшие тома трилогии Уильяма Фолкнера, изданной у нас в 1964 году — на них были то ли стилизованные небоскребы, то ли -дизайнерские варианты элегантной ткани в клеточку, то ли, страшно сказать, произведения предосудительной, с точки зрения партии и правительства, абстрактной живописи.
Художники Орест Верейский и Виталий Горяев из первых же своих «оттепельных» поездок за океан привезли работы, в которых, по правде сказать, никаких обличений «желтого дьявола» и в помине не было. Знаменитая графическая серия Виталия Горяева называлась «Американцы у себя дома» (1958-1963), и в ней он просто упивался эстетикой и динамикой неведомых ему жизненных стихий, а свобода увиденных там людей выражалась им через свободу упругих, словно бегло процарапанных по листу линий.
С той же экспрессией герои «Монеты» вписаны то в светлые проемы дверей, и тогда их ломкие силуэты кажутся вырезанными из темной бумаги, то — в клети офисных помещений, и тогда кадр, в котором вполне себе затрапезно выглядящий персонаж — руки в карманах, шляпчонка, сбитая на затылок, галстучек, свитый жгутом, — как бы в небрежно изломанной или даже обессиленной позе представал в некоей раме, составленной из прямых линий, что вполне отвечало изобразительному маньеризму 1960-х.
В «оттепельные» годы с их культом натуральных фактур смешно было снимать сколь-нибудь реалистическую экранизацию, скажем, Фолкнера или Хемингуэя — куда естественнее были стилизации с их органичной условностью. И — почти синхронно родились на «Мосфильме» два «американских» киноальманаха: та же «Монета» и фильм «Деловые люди» (1963), снятый Леонидом Гайдаем по новеллам О'Генри.
В русле же условной эстетики Алов и Наумов, как никто в советском кино, умели выразить саму материю самого безусловного страдания. Соратниками режиссеров в этой миссии стали прекрасные актеры, снимавшиеся в «Монете» — Андрей Попов, Глеб Стриженов, Ростислав Плятт и великий Эраст Павлович Гарин, в духе фантастического реализма изобразивший жалкого и страшноватого охотника за потерянными кем-то на улицах монетами. Сыгранный по заветам вечно живой биомеханики, этот аристократ своей экзотической профессии казался призраком ночи и порождением гнилостных миазмов мегаполиса.
Олег Ковалов.
Российский режиссёр, киновед и историк кино.
Статья была подготовлена специально к XXII фестивалю архивного кино «Белые Столбы— 2019». Больше материалов к фестивалю прошлого года можно увидеть по ссылке.
Наш инстаграм с архивными кадрами к фильму: https://www.instagram.com/gosfilmofond