Поезд на Улан-Батор был дополнительный, с Казанского вокзала, вне всяких графиков, но, слава Богу, хоть с рестораном. Поэтому проводница Вика очень удивилась, когда на инструктаже начальница поезда сказала, бригаде проводников, что состав до Улан-Батора пойдет пустым. Обычно в такой состав ресторан не включают, гнать его порожняком более десяти суток туда и обратно, мало радости его работникам. Но на посадке начальница поезда сказала Вике, что в их хвостовой вагон из Москвы садится группа туристов-французов, а значит, работа у них с напарницей будет с отправления и до конца рейса.
-Вика, давай я буду дежурить по ночам, а ты дневные смены - жалобно сказала ей напарница Нина. - Я иностранцев как огня боюсь, вечно у меня с ними проблемы!
Вика посмотрела на нее и улыбнулась. Нинку на участке звали «Гренадером» за крупные размеры, высокий рост и здоровенный носище на угрюмом неулыбчивом лице. Только живые, блестящие глаза, сиявшие на нем как васильки, и украшали лицо этой добрейшей на свете бабенки.
- Ладно. Как хочешь - сказала Вика - Мне это совсем не трудно.
До Улан-Батора они доехали без проблем, только вся бригада подшучивала над ними - все проводники эти восемь суток дороги отдыхали, а они работали. Зато из Улан - Батора они взяли наших, советских пассажиров - обычная работа плюс посадка-высадка на крупных станциях. А все остальные вагоны были заняты туристами из Монголии, и теперь уже Вика с Ниной посмеивались - в вагонах стоял специфический запах бараньего жира. Все туристы пили чай с молоком, солью и бараньим жиром, и отмыть стаканы после него было нереально. Все сотрудники ресторана тоже стонали, туристы неохотно ели нашу пищу, почти все летело в помойку, а дополнительных трат они не делали - ни вино, ни водка их не привлекали, а на чем прикажете делать план?
И на обратной дороге, от границы, прицепили еще два вагона-ресторана в расчете на туристов, и вот теперь сильно грустили тридцать шесть ресторанщиков. Да и из Викиных пассажиров никто ресторан особо не жаловал, цены все-таки кусаются, а ехали наши отпускники-командировочные, военные с женами, детьми, горшками и игрушками, да работавшие в Монголии советские специалисты.
В тот день Вика, как обычно приняла смену, Нина переоделась в домашний халатик, и стала собирать на стол. Было раннее-раннее утро, и она предвкушала приятное чаепитие и долгожданный отдых, ночная смена была не спокойная. Пассажиры спали все, кроме мужчины из девятого купе. Судя по его воинскому требованию и билету, он был полковник. Весь вчерашний день он выходил в коридор вагона, держа на руках девочку примерно двух лет. Разговаривая с ней, показывал что-то за окном и часто целовал ребенка то в волосики, то в ручку. Прижимая ее к себе он ласково гладил ее по спинке, что-то напевал, изредка ворчал на старшего сынишку, и Вика глядя на него думала:
- Дочка-то наверное поздний ребенок, или послевоенная, может он из «афганцев».
Сдавая ей смену, Нина сказала, что он почти всю ночь не спал, часто курил, и просто сидел в коридоре на откидном сиденье, глядя в темное окно и думая какие-то свои думы. Девушки уже попили чай, когда поезд вдруг стал притормаживать, и Вика, взяв флажки, пошла в другой конец их хвостового вагона. Состав остановился, и она, выполняя инструкции и рабочие обязанности, открыла боковые двери и посмотрела сначала с одной, потом с другой стороны. Поезд стоял на съезде с холма, почти в самом низу, и она подумала, что склон достаточно крутой, и хреново будет идти назад и ставить петарды, в случае, если стоять будут долго. Прикрыв боковые двери, она открыла торцевую, проверила, поднята ли переходная площадка. Потом посмотрела на вершину холма и обомлела.
Сверху по склону, прямо в хвост ее поезду шел товарный состав. При этом ни гудков, не было слышно, ни прожектор не горел. От страха у нее волосы на голове зашевелились, и она, судорожно передохнув, бросилась в вагон.
- Блин! Я же ничего не успею! Все спят, целый поезд народу! Японский городовой! Ни рации, ни телефона хоть бы, машинисту звякнуть! Нет! Инженеры хреновы, питекантропы, каменный век!
Сигналы звуковые и световые! Начальника вызвать… - мелькало у нее в голове и самая медленная мысль проползла у нее в голове:
- Мамочка моя, Аленка, доченька, бедные мои! . . И она ворвавшись в дежурку просипела:
- Нина, быстро! По цепочке начальнику поезда…Нам в хвост товарняк, сигналов нет! Бегом!
Нинка выскочила из купе, шагнула в тамбур, открыла дверь и вдруг…грохнулась в обморок во весь свой богатырский рост.
– Г-г-ренадер, твою мать! Только и успела сказать Вика, и бросилась обратно, на ходу вытаскивая красный флажок из чехла. В дверях девятого купе появился полковник и, увидев Викино побелевшее лицо, спросил
- Что?
- Быстро детей завернуть в матрацы, сами на пол и упритесь ногами! - прошипела она и, выскочив в тамбур, захлопнула дверь. Она опустила переходную площадку и, выйдя на нее из вагона, ухватилась левой рукой за холодный и мокрый от утренней росы поручень. Правой рукой она начала крутить флагом большой круг:
- Стойте, стойте, сволочи! Куда вас несет? Уснули вы там что ли? Мать вашу так! Чтоб вам ежиком подавиться! У меня люди спят, дети в вагоне! Гады, стойте!» - твердила она, едва шевеля пересохшими губами. И еле держась на трясущихся ногах, продолжала крутить круг флагом. Все плыло у нее перед глазами, она не видела ни зелени кустов с боков дороги, не слышала птиц, только страшный, темно красный локомотив, как в замедленном кино приближался к ее вагону, и спасения от него не было.
- Господи! Спаси нас всех! Спаси Господи! - Выкрикнула она и всхлипнула. Сухими глазами, не веря себе, она смотрела, как товарняк со скрежетом и визгом медленно сползал по рельсам и… вдруг встал. Подняв кверху оба кулачка, она яростно потрясала ими в воздухе и сразу охрипнув, ругалась матом так, как не ругалась никогда в жизни! Товарняк стоял метрах в двадцати от нее, и было хорошо видно, как машинисты смущенно разводили руками и пожимали плечами
- Прости, мол! - Она, с трудом шагнула в тамбур и, подняв переходную площадку, заперла торцевую дверь на ключ. Тут она услышала длинный гудок, и, сделав желтым флагом отмашку машинисту, заперла обе боковые двери. Повернулась и вдруг увидела бледное лицо полковника, и услышала его слова:
- Ох, девки! Ну и работенка у вас! Вика шагнула в вагон и услышала всхлипывания жены полковника:
- Вася, давай сойдем, давай скорее сойдем, я не могу…
- Ну что вы так испугались, мамочка! С нами все хорошо! Если бы что и случилось, то наш вагон просто упал бы на бок, ушиблись бы конечно, и все! - деревянным голосом соврала она и медленно пошла по коридору к себе. Поезд уже набрал скорость, и она, чтобы не упасть ухватилась за коридорный поручень. Постояла с минуту и вышла в тамбур.
Наклонившись к напарнице, лежавшей на полу, она тихонько похлопала ее по щеке
- Вставай, Нинок! Вставай! Та открыла глаза, тупо посмотрела на Вику, и спросила
- Чего это я? И тут же, вспомнив, - А товарняк?
- Стоит товарняк, все нормально!
Нинка поднялась на ноги и схватилась за затылок и за задницу
- Ох и приложилась я! - простонала она и, посмотрев на Вику, засмеялась - А ты чего это флаг за пояс заткнула?
Вика огляделась и тоже начала смеяться. Сначала смех принес ей облегчение, но потом хохот ее перешел в судорожные бессмысленные заикания, и она схватилась рукой за грудь - там появилась тупая боль. Она как рыбешка открывала рот, слезы катились у нее из глаз, но, ни звука не произнося, она молила о помощи. Нинка испуганно брызгала ей в лицо водой. Подошедший сзади полковник взял Вику за плечи, развернул к себе и с размаху влепил ей звонкую пощечину.
Хохот прекратился, из глаз Вики еще сильнее потекли слезы, она судорожно вздохнула, и, уткнувшись в грудь полковнику, расплакалась. А он прижал к себе ее голову, гладил по спине и говорил
- Поплачь, поплачь моя хорошая! Все в порядке, поплачь. Чего ж ты машинисту нашему не сообщила? Растерялась? - спросил он, когда она немного успокоилась.
- Нет у нас с ним связи! Я начальнику поезда-то могу сообщить только по цепочке, от одного проводника к другому. Каменный век! Уже днем, приходившей с проверкой начальнице поезда, полковник с женой рассказали все. Но она лишь пожала плечами.
- Локомотив остановился сам! У них что-то видно с тормозами было. Проводница им не помогла. Она своим флажком ни разбудить их не могла, если они уснули, ни помочь им. Так что благодарить ее не за что. Она просто выполнила инструкцию, вот и все - сказала она и ушла. Полковник, обняв жену, посмотрел ей вслед и сказал:
- Динозавр, а не баба! Тань! Собери, пойди, девчонкам вкусненького, пусть хоть поедят, как следует, и винца бутылочку дай, венгерского. Хоть так их отблагодарить! Права Вика! Каменный век! Ни связи, ни благодарности! Троглодиты! И инструкция у них людоедская!