НС — Наталия Станиславовна Скуратовская, психолог, психотерапевт, преподаватель курса практической пастырской психологии, ведущий тренингов для священнослужителей и церковных работников, директор консалтинговой компании «Вив Актив».
КП — Андрей Федосов, Киберпоп.
Часть 1 Часть 2
КП: Не хотели бы Вы рассказать об эмоциональном выгорании преемников святых апостолов?
НС: Вы имеете в виду архиереев?
КП: Да, конечно.
НС: С эмоциональным выгоранием многие из них сталкиваются сильнее и жестче, чем простые клирики. Просто им совсем страшно себе в этом признаться, потому что им некуда деваться. Вариантов «не могу служить, пойду отдохну» или «пойду поработаю на светской работе», как правило, нет. В современной церковной истории (если мы говорим о РПЦ) я не знаю ни одного случая, чтобы архиерей добровольно снял с себя сан и сказал, что у меня выгорание, я устал, я ухожу.
КП: Они как-то терпят? И у психиатра, вроде бы, тоже не оказываются? Я таких случаев не знаю, не слышал.
НС: Нет, но это все-таки конфиденциально. Я думаю, что даже если кто-то из психиатров с этим сталкивался, то вряд ли этот факт станет достоянием общественности. Понятно, что им страшнее не просто за помощью обращаться, им страшнее даже признать, что у них могут быть проблемы психологического свойства.
Что происходит, когда нарастает внутренний конфликт? Во-первых, нарастают защиты, и человек теряет способность критически оценивать самого себя и ситуацию, в которой он существует. А это уже тревожный звоночек в сторону психиатрии, потому что один из важнейших критериев психического здоровья ― это сохранность критики, критического мышления по отношению к себе и своему состоянию. Во-вторых, нарастают деструктивные способы компенсации: самодурство, стяжание, блудные увлечения ― о которых, вроде бы, все знают, но говорить об этом не принято. Это, конечно, касается не всех архиереев.
КП: Отсюда рождается такой вопрос: может быть, нам всем нужна дружная психологическая, психотерапевтическая, психиатрическая помощь и тогда у нас самодурства меньше будет, и как-то оздоровится ситуация в целом?
НС: Я бы сказала, что уж точно не помешает, но понимаю, что это может быть уже моей профдеформацией. Вообще-то, это не сегодня началось. Есть известный рассказ Лескова «Архиерей». Читали, наверное?
КП: Да, читал, замечательный рассказ.
НС: Рассказ про то, как архиерей сделал церковную карьеру. Даже собственная мать к нему приезжает за благословением. Но он человек абсолютно одинокий, ни с кем не может поделиться этим одиночеством, вынужденный всё время играть роль. Этот надлом изнутри очень хорошо виден. А между тем, это время, про которое многие говорят: «Вот, при царе до революции было всё хорошо». Не было хорошо!
КП: Давайте мы с Вами все-таки поговорим на тему, как отличить духовное искушение от эмоционального выгорания? Если человеку тяжело в храм пойти, ленится он... А, может быть, это уже эмоциональное выгорание? Как определить, что ему нужно: взять себя за «шкирку» и потащить в храм на службу или задуматься: а не поговорить ли мне об этом с психологом?
НС: Универсального рецепта, общего для всех, наверное, нет. Но я бы порекомендовала просто идти от низших уровней к высшим. Как действуют в психотерапии? Если есть психологическая проблема, то сначала исключаем соматические заболевания. Например, у человека внезапное повышение уровня тревожности. Первый совет ― проверить щитовидку, убедиться, что нет соматических причин. Затем убедиться, что нет психиатрической причины. То есть начинаем с уровней, которые поддаются более объективной диагностике. Если там есть неполадки…
КП: Исправляем.
НС: Да. Чтобы у человека появились силы на то, чтобы сделать следующий шаг, потому что психотерапия, особенно вначале, требует от человека достаточно много сил и мужества. Вылезает много страхов, и человек должен быть к этому готов. Иначе сработают механизмы самосохранения, и психологические защиты блокируют возможность психотерапии. Если же мы говорим о духовной жизни, которая является самым высоким из уровней человеческой организации, чтобы понять, что это не духовая проблема, надо исключить сначала все остальные.
КП: Получается, что в приоритете вопрос: что со мной не так с психологической точки зрения?
НС: Первый вопрос, наверное, такой: не является ли это дистрессом или переутомлением на физическом и психофизическом уровне? Начать с этого.
КП: То есть, если человеку лень идти в храм, не хочется молиться, может, это он просто на работе устал, за неделю вымотался? «Ну, так это же естественно!» ― скажут нам сейчас в комментариях.
НС: Если он устал настолько, что нет сил идти в храм, то да. Это же оценивается более объективно, чем те или иные проблемы в духовной жизни. Если человек годами работает по 12 часов в день практически без выходных, то больше вероятности, что эта проблема физическая, чем душевная или духовная. Или же человек работает в офисе, половину рабочего времени сидя в соцсетях... Есть элементарные опросники на уровень выгорания и на уровень стресса, переходящего в дистресс. Они дают объективную картину.
КП: Если человек внимательно проанализировал свое состояние: вроде, физически не переутомляется, стресса не испытывал, прошел опросник ― и все равно у него какая-то лень. Методом исключения становится ясно, что это духовные проблемы.
НС: С высокой степенью вероятности ― да. Но духовные проблемы неоднородны. Тут тоже есть тенденция упрощать, что выгорание происходит из-за того, что у вас есть нераскаянные грехи. ― Популярная версия, я много раз с ней сталкивалась.
КП: Она еще в Ветхом Завете началась с праведного Иова Многострадального. У него были проблемы из-за нераскаянных грехов. Друзья его пытались утешить, и современные друзья так же делают: говорят, что это просто грехи нераскаянные.
НС: Друзья там были хорошие на самом деле. Не всякий друг молча неделю просидит рядом со зловонным страдающим товарищем. Они не пришли высокомерно ему сказать про грехи, как это часто бывает в нашей церковной действительности.
Духовные проблемы бывают разнородными. Иногда человек не знает каких-то закономерностей духовной жизни, не знаком со святоотеческим наследием. Духовные кризисы, освобождение от каких-то препятствий, страстей, то есть подготовка качественного скачка проходит через пустыню. Неслучайно Христос уходит в пустыню перед тем, как выйти на служение. Казалось бы, у кого может быть больше духовности, чем у Него? Если человек этого не знает, он чувствует, что с ним что-то не так. Ему стало тяжело, ему не хочется. Первая реакция человека верующего, церковного далека от того, чтобы начать читать про эмоциональное выгорание, оправдывать себя. Он думает: «Ужас–ужас! Надо больше молиться, потщательней испытывать свою совесть: а, вдруг, и правда, какие-то нераскаянные грехи? Нужно заставлять себя ходить в храм вдвое чаще. Это искушение». При этом он боится кому-то об этом рассказать, даже батюшке на исповеди, потому что боится столкнуться с отвержением: «Ах, вот ты какой недуховный-то, оказывается! Ну, сам виноват». Разумный священник его поддержит: «Да, я понимаю, что это тяжело. Это нормально. Даже у святых это бывало. Не отчаивайся! Те силы, которые возможно посвятить Богу ― посвящай. Необходимо нудить себя хоть в чем-то: “…Царство Небесное силою берется...” (Мф. 11:12) ― но чтобы это принуждение не вызывало отвращения». Надо разумно себя понуждать, без самонадеянности, потому что удвоить или утроить усилия ― это самонадеянность.
КП: На мой взгляд, чаще всего священник невольно вводит человека в состояние виновности, культивирует это. Как это происходит? Он ему говорит: «Почитай “Покаянный канон”». Человек читает, а там написано, что я весь во грехах родился, я такой-сякой, поэтому у меня и сердце холодное, и всё на свете. Человек думает: «Я сам виноват». Таким образом культивируется чувство вины, и на нем немножко возрождается духовная жизнь. Ее хватает ненадолго, а потом опять наступает провал, и снова вступает в движение маховик. Здесь идет вращение по какой-то спирали, всё глубже и глубже. Я видел это очень часто в своей жизни и сейчас с этим сталкиваюсь. Как Вы сказали? Разумный священник скажет, что ничего страшного, бывает, и у святых это было. И что нужно сделать?
НС: Самое главное ― сказать человеку: «Не отчаивайся. Верь, что Бог тебе поможет. Нет сил молиться ― читай хоть какую-то посильную молитву». Действует принцип, что мы не сдаемся, не отключаем свою волю, но мы стараемся здраво оценивать свои силы. И если их мало, мы надеемся на Божью помощь, не ставим себя в ситуацию полного истощения, в том числе духовного. Разумный священник в такой ситуации не удвоит правило, а скажет наоборот: «Давай ты попробуешь сократить свое молитвенное правило (и даже посоветует как), но постараешься от него не отступать. Давай ты, вообще, одну молитву будешь читать». Нет у человека сил, например, молиться регулярно. Если священник хочет его поддержать, необходимо уменьшить нагрузку (ограничив это конкретным временем), но так, чтобы человек не испытывал при этом чувства вины.
КП: Серафим Саровский так сделал. Вспомним «Правило Серафима Саровского».
НС: Да. Отличный пример антиневротического пастырского душепопечения. «Серафимово правило» очень хорошо читать, когда другие тяжело. В конце концов, три «Отче наш», три «Богородицы» и «Символ веры» верующий человек в любом состоянии может прочитать.
Окончание следует...
