Эта статья – своего рода постскриптум к предыдущим, посвящённым бракам русских дворян в XIX веке. Здесь ответ на некоторые заинтересованные комментарии и небольшие дополнения к рассказам.
Прежде всего, меня заинтересовал один комментарий, автор которого, строя предположения, почему неудачен брак Болконских, заметил: «Скорее всего, их с князем Андреем поженили родители - как всегда было в то время! И близкими друг другу они так и не стали!» Думается, это неверно: во-первых, совершенно ясно, что князь Андрей Лизой был увлечён. Вспомним её слова: «За что ты ко мне так переменился?.. Разве ты такой был полгода назад?» Описывая петербургский дом Болконских, Толстой обратит внимание на «тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов», - видимо, любовно устраивали семейное гнёздышко… Во-вторых, диалог князя Андрея с отцом:
«— Плохо дело, а?
— Что плохо, батюшка?
— Жена! — коротко и значительно сказал старый князь.
— Я не понимаю, — сказал князь Андрей.
— Да нечего делать, дружок, — сказал князь, — они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь».
Вряд ли такой разговор состоялся бы в случае хлопот старого князя об устройстве брака. Хотя несомненно, что этот союз возражений у него не вызывал и отец Лизы был князю хорошо известен. Не случайно он заговорит о нём, стремясь «оживить» маленькую княгиню на обедом: «Она молчала и казалась смущённою. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась»...
****************
Ещё несколько слов. В своих комментариях к «Евгению Онегину» Ю.М.Лотман замечает: «В дворянском быту “падение” девушки до свадьбы равносильно гибели, а адюльтер замужней дамы — явление практически легализованное». Конечно же, именно стремлением избежать этой «гибели» объясняется то, что бегство девушки с «избранником сердца» в обязательном порядке предполагает венчание. Это есть в пушкинской «Метели»: «Владимир Николаевич в каждом письме умолял её предаться ему, венчаться тайно…» И дальше: «Обе они должны были выйти в сад через заднее крыльцо, за садом найти готовые сани, садиться в них и ехать за пять верст от Ненарадова в село Жадрино, прямо в церковь, где уж Владимир должен был их ожидать».
Кто-то из моих читателей обеспокоен, как сложится дальнейшая судьба Маши и Бурмина, неожиданно нашедших друг друга. Пушкин обрывает повествование, как тогда говорили, «вдруг»:
«— Боже мой, Боже мой! — сказала Марья Гавриловна, схватив его руку, — так это были вы! И вы не узнаёте меня?
Бурмин побледнел... и бросился к ее ногам...»
Думаю, что тут отнюдь не «злая» для героя минута, и соглашусь с мнением другого комментатора, что такое завершение событий - «это уже не пятно на репутации, а романтическая история, которой позавидуют все соседки». Пушкин даёт грустной истории счастливый конец (кстати, в отличие от В.Скотта: в упомянутом мной романе всё завершается трагически).
Может быть, несколько комическая параллель - сплетни о предполагаемом похищении Чичиковым губернаторской дочки в «Мёртвых душах» Н.В.Гоголя. Ведь тоже о венчании речь пойдёт! «На вопрос, точно ли Чичиков имел намерение увезти губернаторскую дочку и правда ли, что он сам взялся помогать и участвовать в этом деле, Ноздрёв отвечал, что помогал и что если бы не он, то не вышло бы ничего… Даже названа была по имени деревня, где находилась та приходская церковь, в которой положено было венчаться, именно деревня Трухмачёвка, поп отец Сидор, за венчание 75 рублей, и то не согласился бы, если бы он не припугнул его, обещаясь донести на него, что перевенчал лабазника Михайла на куме, что он уступил даже свою коляску и заготовил на всех станциях переменных лошадей. Подробности дошли до того, что уже начинал называть по именам ямщиков».
И, вспомним, Долохов с Анатолем тоже готовят подобное: «Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить её в приготовленную тройку и везти за 60 вёрст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу». Подлость в том, что совершённое расстриженным попом венчание не имело никакой силы, но даже Анатолю ясно, что без венчания Наташа (естественно, и не подозревавшая об обмане) ни за что не согласилась бы на побег.
Другая сторона того же правила поведения в обществе, указанного Лотманом, - история Элен. Пьер ещё до соединения с ней будет вспоминать: «Мне говорили, что её брат Анатоль был влюблен в неё, и она влюблена в него, что была целая история и что от этого услали Анатоля». Насколько это верно, мы не знаем. Но то, что Анатоля «услали», ясно показывает стремление семьи Курагиных избежать нежелательных разговоров. А вот выйдя замуж, Элен уже перестаёт себя сдерживать. Хотя, надо признать, и до свадьбы в искусстве соблазнения была мастером. Помните эпизод с табакеркой? «Тётушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Её бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть её плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до неё. Он слышал тепло её тела, запах духов и слышал скрып её корсета при дыхании. Он видел не её мраморную красоту, составлявшую одно целое с её платьем, он видел и чувствовал всю прелесть её тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объяснённому обману. Она оглянулась, взглянула прямо на него, блестя чёрными глазами, и улыбнулась.“Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? — как будто сказала Элен. — Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам даже”, — сказал её взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна быть его женою, что это не может быть иначе».
*******************
И ещё немного о разводах. Мне напомнили об одной из чудесных русских женщин – Маргарите Тучковой и её великой истории любви (я просто не стала писать об этом в предыдущей статье, нельзя привлекать эту трагедию «к слову»). А ведь в первом браке была она Ласунской, и её бракоразводный процесс длился около четырёх лет, что сократило и так недолгие годы её счастья… К сожалению, не дошло о нас портрета молодой Тучковой, а изображение «Матери Марии» помещать здесь не хочу.
Можно вспомнить и то, что две женщины, последовавшие за мужьями в Сибирь, М.К.Юшневская и А.В.Ентальцева, тоже расстались с первыми мужьями. Подробностей мы не знаем, о многом можно только догадываться (я писала о них здесь и здесь).
И, наконец, ещё об одном разводе и необычной истории. На рубеже XVIII и XIX веков (точной даты не знаем) разразился страшный скандал: граф Л.К.Разумовский выиграл в карты… жену князя А.Н.Голицына Марию Григорьевну! Говорили о несчастливом браке Голицыных, о любви к княгине Разумовского и его стремлении вызволить любимую… Церковь, посчитав крайне оскорбительным поступок Голицына, очень быстро расторгла брак, и любящие смогли обвенчаться. А дальше… Впрочем, предоставим слово П.А.Вяземскому: «Брак, разумеется, не был признан законным, то есть не был официально признан; но семейством графа… Мария Григорьевна была принята радушно и с любовью. Дядя графа, фельдмаршал граф И.В.Гудович, был в Москве генерал-губернатором. В один из приездов императора Александра дядя, вероятно, ходатайствовал перед его величеством за племянника и племянницу. На одном бале в наместническом доме государь подошел к Марье Григорьевне и громко сказал: “Madame la comtesse, voulez vous me faire l’honneur de danser une polonaise avec moi? [Графиня, не угодно ли вам сделать мне честь протанцевать со мною польский?]”. С той минуты она вступила во все права и законной жены, и графского достоинства. Впрочем, общество как московское, так и петербургское, по любви и уважению к графу и по сочувствию к любезным качествам жены, никогда не оспаривало у неё этих прав».
Считают, что эту историю (правда, существенно «понизив рангом» всех её участников), описал М.Ю.Лермонтов в поэме «Тамбовская казначейша»:
… казначей
Вниманья просит у гостей.
И просит важно позволенья
Лишь талью прометнуть одну,
Но с тем, чтоб отыграть именье,
Иль «проиграть уж и жену».
… Недолго битва продолжалась;
Улан отчаянно играл;
Над стариком судьба смеялась —
И жребий выпал… час настал…
Тогда Авдотья Николавна,
Встав с кресел, медленно и плавно
К столу в молчанье подошла…
Она на мужа посмотрела
И бросила ему в лицо
Свое венчальное кольцо —
И в обморок. Её в охапку
Схватив, — с добычей дорогой,
Забыв расчёты, саблю, шапку,
Улан отправился домой…
Да, чего только не бывало на свете!
Начало читайте здесь, здесь и здесь
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал
"Оглавление" всех статей по "Войне и миру" здесь
Навигатор по всему каналу здесь
