Марс сухой и холодный как чей-то забытый ужин, хотя с виду огромная топка, большая печка.
Здесь погиб марсоход, здесь никто никому не нужен, а в ракете летит очень маленький человечек
и строчит донесение в штаб, допуская мысль, что ему не поверят и примут за идиота,
мол, попался хвостатый и глупенький коромыслик в паутину безумия. Это твоя работа —
изучать, выяснять. А за что тебе деньги платят?
Ты разведчик, Варварино семечко, племя псово. Человек кладёт рыжую голову (чем не плаха) на скрещенные руки. Проклятая невесомость:
ни борща навернуть с чесноком, ни поспать как люди. Барабанят дожди, покрывает дороги иней.
Человек проверяет скафандр, герметичность люков, через двадцать минут возвращается к писанине.
И он пишет: "Товарищ полковник, я был на Марсе,
я ходил по камням, мне слепили глаза квазары.
Недовольные спутники корчили мне гримасы. Рапортую теперь: этот мир безусловно занят.
Нет, конечно, меня не убили и не прогнали, понимаю, оправданный риск заложили в смету.
Нет, товарищ полковник, я просто поймал сигналы и увидел висящие в воздухе сгустки света.
Вам встречались когда-нибудь молнии шаровые? Попытаюсь рисунок сейчас набросать, но грубо.
А ещё они выли, ужасно протяжно выли, словно волки в лесу, словно ветер в железных трубах.
То кружили совсем высоко, то парили низко, появлялись картинки обрывочно, ненадолго,
как под слоем песка чужеземные колонисты, что отправились в странствия в поисках лучшей доли запечатаны в сон летаргический, в вечный стазис.
Древним зверем, хребтом кашалота замёрз корабль.
Потеряли контакт со своими, порвали связи.
Марс далёкий и красный как яблоко райских яблонь.
Эти молнии — няньки, хранители, аватары, тех, кто спит в глубине и не ведает больше горя,
не откроется дверь, зеркала не запомнят старых.
Здесь закончилось время одно, началось другое".
Человек убирает послание в тёмный ящик и задумчиво смотрит на звезды в иллюминатор.
"Я, полковник, прошу об одном: не тревожьте спящих.
Неизвестно, чем всё обернётся. Оно нам надо? Неужели действительно больше заняться нечем?"
В тишине абсолютной моторчик шумит как прялка,
а в ракете летит очень маленький человечек,
и зрачки его круглые светятся ярко-ярко.