Изображение крестьян в русской литературе - это всегда "взгляд сверху", взгляд барина. Более или менее сострадательного, но - барина. Вот если бы хоть одна повесть, написанная крестьянином!
А ведь по крайней мере одна такая повесть есть. Автобиографическая повесть, написанная крепостным.
Николай Филиппович Павлов - современник Пушкина, дворовый человек помещика Грушецкого. Волей случая, волей барина, Николай стал получать приглашения в частные дома - для участия в домашних спектаклях. Вот только с крепостными актёрами не церемонились - в свободное от спектакля время полагалось прислуживать гостям за столом...
И вдруг - крутая перемена в судьбе: барин дал вольную всей семье. И супругам Павловым, и их детям. Теперь в свободное от театра время Николай может посещать лекции в Университете!
Повесть Павлова "Именины" - не просто автобиографична, её тема - шире. Это - драма крепостной интеллигенции.
Герой не назван по имени, сказано лишь, что "фамилия его происходит от имени собственного". Тогда понимали, что это - вернейший признак низкого происхождения. Он - офицер, и чин свой заработал не в штабе, а явно на поле боя - об этом говорят его живописные шрамы. Замечательно музыкально одарён - играет и поёт так, что попутчики (на постоялом дворе) забыли о лошадях...
О себе он расскажет сам. Да, из крепостных. Да, с детства жил и дышал музыкой. Когда дорвался до книг, "читал жадно, но книги... оскорбляли меня: они всегда говорили мне о других, но никогда обо мне самом. Я был существо, исключенное из книжной переписи людей, нелюбопытное, незанимательное, которое не может внушить мысли, о котором нечего сказать, и которое нельзя вспомнить"...
Можно ли точнее определить состояние тогдашней литературы - о сытых и для сытых?
Словно доказывая самому себе, что он - человек, равный другим, герой достигает в музыке таких высот, что незамеченным это остаться не может - и он становится желанным гостем в светских гостиных. Гостем? Или всё же "музыкальной машиной, к которой во время игры и пения стоят лицом, а после поворачиваются спиною"? Похвалы пахнут милостью, его одобрительно треплют по плечу - а потом усаживают за "унизительный конец стола", куда не всякое блюдо донесут.
Может, отчасти виноват сам? Ведь самым трудным оказалось... заставить себя впервые сесть в присутствии господ. Ходить не на цыпочках (как с детства родителями приучен) и не вдоль стенки, как положено лакею. Как трудно было решиться в первый раз пройти через залу, полную гостей! И сейчас его манеры не развязны, но теперь сойдёт за провинциала, или спишут на армейскую простоту, а тогда с первого взгляда определяли - холоп...
Предложили заниматься музыкой с барышней. Девушка талантлива, чувствительна, романтична... мечта? Нет, нечего и мечтать. Ученица первой призналась ему в любви - и упала в обморок, услышав в ответ: "Я - крепостной!"
Друзья, вернее, ценители таланта - были. Пытались даже выкупить его у барина. Но барин... проиграл своего музыканта в карты! Каким чудом герой не стал тогда убийцей?! Ведь готов был заколоть хозяина! И - сбежал. Не столько в поисках воли, сколько от греха. В солдаты. Теперь вот офицер.
Конец? Нет, конец у повести совсем не счастливый - не сказка. Реализм...
Пожалуй, первая в нашей литературе попытка распахнуть душу человека, не вольного распоряжаться своей судьбой. Принадлежащего другому.