Михаил Леонидович Лозинский и по сей день проходит по ведомству литературы под именем - «знакомый», «друг», «адресат стихов», «секретарь», «переводчик» и т.д. Человек, словно растворившийся в примечаниях и комментариях. А между тем Лозинский – необходимое звено русской литературы начала ХХ века. Без него Серебряный век неполон.
Судьба, словно бы специально уготовила для него тепличные условия, из уютного кокона которого в обязательном порядке в будущем должен был развиться типичный поэт петербургской ноты.
Родился Лозинский в Гатчине в 1886 году в дворянской семье, семье присяжного поверенного, «страстного собирателя книг». Его родители дружили с А.Н Бекетовыми и его дочерьми, а дядя и вовсе был женат на сестре отчима Александра Блока. Так что Блока Лозинский знал еще тогда, когда полуночное светило русской поэзии не было таковым. А потому, видимо, дружбы между ними и не получилось.
Далее биография Лозинского делает невероятный зигзаг в сторону образования и одно только перечисление учебных заведений может нагнать тоску на нынешнего выпускника Литинститута: в 1904 окончил с золотой медалью 1-ю петербургскую гимназию; занимался в Берлинском университете; закончил юридический факультет Петербургского университета; там же прослушал курс историко-филологического факультета и т.д.
И вот с 1911 года блестяще образованный молодой человек, в чьих жилах вместо крови – поэтическое вдохновение – непременный участник «Цеха поэтов». Он окунается в водоворот поэтической и издательской жизни. Круг его знакомств – акмеисты, издаваемый ими журнал «Гиперборей», непременным издателем всех десяти номеров которого является тоже он. Кроме этого Лозинский становится секретарем «Аполлона» Сергея Маковского. Ему посвящает стихи Ахматова, он и сам пишет стихи. Но…вот тут исследователи его творчества подмечают некую особенность его поэтики. Его стихи с точки зрения формы безупречны, утонченны, но холодны, словно скованные не преодоленным до конца влиянием символизма. Интонационно они близки к Блоку:
Здесь утра трудны и туманны,
И все во льду, и все молчит,
Но свет торжественный и бранный
В тревожном воздухе горит.
Пожалуй, только Гумилев разглядел за холодностью Лозинского «значительное и прекрасное». Скорее из-за дружеских побуждений. Эта дружба с Гумилевым, кстати, аукнется Лозинскому в 1921 году, когда его арестуют в связи с арестом и убийством Гумилева.
Через три дня его отпустят, но этих дней до конца своей жизни Михаилу Леонидовичу хватит, чтобы понять: настает время, когда говорить своим голосом опасно. И он с середины 20-х годов и до конца своих дней будет заниматься только переводами. Но зато какими: Шекспир, Лопе де Вега, Шеридан, Бенвенуто Челлини. И, конечно же, перу Лозинского принадлежит непревзойденный по мастерству, точности и изяществу перевод «Божественной комедии» Данте. Данте он переводил, будучи уже тяжело больным.
Михаил Леонидович Лозинский умер зимой 1955 года. И был похоронен на знаменитых Литераторских мостках Волкова кладбища тогда еще Ленинграда.
Ни при жизни, ни после Лозинский не стяжал лавров славы своих более известных современников, друзей и возлюбленных. До сих пор не изданы его стихи. Но, видимо, Данте перед смертью подсказал ему, что
Цвет славы – цвет травы: лучом согрета,
Она линяет от того как раз,
Что извлекло ее к сиянью света…