ГВАРДЕЕЦ-СИБИРЯК ПОБЕДИЛ!
Их было двое. Раненый стонал. Его товарищ лежал у входа в блиндажик с немецкой винтовкой в руках, то и дело выдергивая патроны из металлической пулеметной ленты и стреляя. Рядом с ним стояла снятая с плеч рация.
Блиндажик был вырыт на крутом, почти отвесном склоне высоты. Обойти его сверху немцы не могли: там свистели пули. Фрицы пытались блокировать блиндаж справа, слева или прямо в лоб. Снаружи слышались нерусские выкрики. Иногда рядом рвались гранаты.
— Крепись! Крепись! — кричал радист раненому. — Наши скоро атакуют и придут!
— Ты из-за меня задержался! — не успокаивался раненый.
— Ведь так, Чугунов? — и он силился взять винтовку.
А радист отстреливался. Вспышки ракет освещали его лицо, посуровевшее, напряженное лицо гвардейца-сибиряка. Он стоит за товарища. Он стоит за себя. Пока жив, он не отдаст врагу рацию. Когда в автомате не осталось патронов, он взял немецкую винтовку. Стрелял ЛЕОНИД ЧУГУНОВ редко, но наверняка.
— Рус, иди плен! — кричали немцы.
В ответ гремел выстрел и очередной фашистский бандит падал в снег.
Шли часы. Уже кончались патроны и раненый настойчиво требовал, чтобы его товарищ один попытался присоединиться к своим.
— Спокойно! — говорил Чугунов стреляя, — Наши скоро атакуют! Наши придут!
И гвардейцы атаковали. Атаковали с могучим русским «ура». Радист одел на плечи рацию, поцеловал товарища и, сдав его на руки санитарок, пошел вперед.
Шесть убитых немцев остались валяться у блиндажа. Высотка, дважды переходившая из рук в руки, снова была за советскими воинами.
Слава тебе, гвардии рядовой Леонид Чугунов! Ты не изменил гвардейской клятве. Ты не изменил гвардейской дружбе. Ты был мужественен и стоек. Ты верил в победу и победил!
Слава тебе, гвардеец-сибиряк!
В битве за друга всю душу
Смело положат друзья,
Ни расколоть, ни нарушить
Дружбы гвардейской нельзя!
Ф. КУЗНЕЦОВ (1944)