Недавно здесь писала о фразе «со мной так нельзя». И некоторые поняли не так.
Я писала о том, что осознать, что так или иначе с тобой нельзя или нельзя было поступать, — это первый шаг к исцелению старых травм или к выходу из ситуации, которая травмирует сейчас. По разным причинам человек может принимать, например, насилие в свой адрес за норму, любовь или заслуженное наказание. Как вариант. С понимания, что так нельзя, если речь о текущих отношениях, начинается поиск путей выхода. Отрастить ли зубы, искать ли помощи извне, готовить ли план побега... Меж тем, некоторые, осознав, что так с ними нельзя, ждут раскаяния и компенсации от тех, кто причинял им ущерб в прошлом, или от тех, кто в настоящем, что они тоже осознают и перестанут. Этот путь часто провален.
Некоторые восприняли это, как манифест оправдания насильников и обвинения жертв. Одни — с негодованием, другие — с воодушевлением.
Дескать, действительно, иногда жертва сама виновата.
Есть разница между перекладыванием вины на плечи жертвы и обозначением ответственности каждого за свою безопасности, например.
Условно говоря: я иду по тёмному переулку, подсвечивая дорогу новым айфоном, получаю по темечку, лишаюсь айфона, зарабатываю инвалидность. Да, я не позаботился о своей безопасности, не попросил проводить, не вызвал такси, не пошёл другим путём... Но это не отменяет вины тех, кто не установил фонари, не патрулировал улицу, отобрал айфон... У идущего по переулку есть доля ответственности за произошедшее, но он уже за это расплачивается. При этом те, кто ответственен не меньше и даже виновен, могут не только не нести бремя расплаты, а и быть героями. Ненормально переложить вину на жертву.
Тем более — не всегда у меня есть возможность не задержаться, сменить маршрут, вызвать такси и вот это всё.
У большинства женщин, которые внутри тех ситуаций, действительно, нет выбора. Более того, у многих не было выбора и до вступления в отношения.
И главное — нужно стремиться к тому, чтобы гопники с битами не ходили по тёмным переулкам, чтобы переулки были светлыми, чтобы патрули, камеры и прочее, чтобы у гопника не было ни единого шанса, а если он и совершал преступление — за этим следовала бы неминуемая расплата, а жертва получала бы компенсацию, в том числе от государства, которое не уследило и не обеспечило покой, порядок и безопасность. Ни в коем разе не к тому, чтобы любой человек боялся выйти один из дома в тёмное время суток. В случаях с семейным насилием же основная работа направлена на то, чтобы не выходили из дома (это если провести аналогию). Вина не на жертве, а только на гопнике, отобравшем айфон.
С точки зрения психологии можно много о чём рассуждать, но нельзя бить другого человека. С точки зрения закона. С точки зрения морали. С точки зрения понятия вины. И решаться это должно не за счёт тех, кого бьют.
С точки зрения психологии я могу легко понять и оправдать Андрюшу Чикатило. С его-то детством. Но нет.
Виктимность существует. Но виктимное поведение не является оправданием для того, кто причиняет вред и наносит ущерб. Далеко не каждый совершит преступление в отношении человека-жертвы.
Вина и причина — разные понятия.
Если ты водитель, который проезжает знак «Осторожно, дети!» и совершает наезд на первоклашку, выбежавшего из школы прямо на проезжую часть, вина на тебе. Хотя, причин ДТП может быть много. Я не зря привожу этот пример, потому что ПДД учитывают, что ребёнок может вот так. Ребёнку сложно ещё быть внимательным, соблюдать правила, не зазеваться, витая в облаках... А взрослый человек за рулём обязан снизить скорость до той, когда сможет остановиться вовремя, и быть предельно внимательным. Часть вины может быть на родителях, на администрации школы, на тех, кто не уложил лежачих полицейских, тех, кто выдавал права... А вот причина может быть и в ребёнке.
У жертвы насилия есть причины, из-за которых она не уходит из отношений. Часто это не про то, что некуда идти. Часто это связано с «внутренними поломками». У насильника тоже есть свои «поломки». Но «поломки» жертвы не должны быть разрешением на насилие, а «поломки» насильника не должны становиться оправданием.
Тем не менее, нужно знать эти глубинные причины, иначе оба действующих лица вполне вероятно будут не раз ещё воспроизводить аналогичные отношения с другими людьми. Это если их деструктивный союз распадётся.
Жертве предлагается искать причины в себе не с целью обвинения, а чтобы освободиться и не повторять.
И насильнику это же необходимо по тем же причинам, а не чтобы избежать вины за уже содеянное.
Я пишу иногда, что мать, которая наорала или подняла даже руку на ребёнка, часто не имела иного варианта. Это факт. Но это не отменяет вины в содеянном и того факта, что с ребёнком так нельзя. Однако, вместо самобичевания стоит работать над причинами и устранять их, чтобы не повторять, вместо самобичевания стоит донести до ребёнка признание вины и что с ним так нельзя было, вместо самобичевания можно компенсировать ущерб...
То же с жертвой (но речь о взрослом). Признать, что так с тобой нельзя, а потом излечить. К сожалению, пока не придёт исцеление и не будут устранены или скомпенсированы причины, жертва не будет готова на выход. К сожалению, это слишком долгий путь, а иногда ждать исцеления смертельно опасно. В этих случаях стоит выдирать себя насильно, сквозь боль и слёзы. Увы, на это может не хватить сил. Рецепта у меня нет.
