Заметила за собой — напишу о книге, которую когда-то прочла, а потом не могу избавиться от желания ее перечитать. Вот и перечитала «Виллису» Юрия Короткова, о которой писала совсем недавно. Нашла в одной из многочисленных электронных библиотек. На свою голову.
Попалась мне обновленная «Виллиса». Я и не знала, что автор переделал повесть — из любопытных времен перестройки герои перенеслись в лихие 90-е. А другие времена — другие герои. Сразу же вспомнились неоправданные ожидания от продолжения любимой книги. Пример навскидку — «Убить пересмешника» и «Пойди поставь сторожа» Харпер Ли. Так вот, разочарований от переписанной книги еще больше. Даже досада берет — ну вот зачем надо было?!
Сначала, совсем-совсем недолго, не было ощущения, что читаю другую версию «Виллисы». Потом заметила, что фразу одного персонажа (Астахова) произносит другой (Середа). Дальше — больше. Вместо скромного студента-физика Игоря, читающего Набокова и Булгакова, вижу нахального студента журфака, сына состоятельных родителей.
Не тех родителей, которые к встрече с Юлькой достали парадный столовый сервиз, чтобы не ударить лицом в грязь перед балериной. Не тех, что не могли скрыть недоумения, увидев вместо томной красавицы озябшую худенькую девчонку.
Для новых родителей нового Игоря просто нет особых случаев для праздничной сервировки стола. А еще они настолько прогрессивны, что готовы освободить на время собственную квартиру, чтобы не мешать сыну принять гостью. И то, что гостья — не москвичка — их совсем не беспокоит. Как будто уже знают, что не угрожает это увлечение их благополучию.
Не хочу сказать, что мне больше нравились родители Игоря в изначальной версии «Виллисы». Да не нравились они мне совсем! Но — они были понятные, обычные. Пусть суетные, пусть чересчур активные, когда дело касается будущего их ребенка, главное — понятные, настоящие!
Юлька же — главная героиня — почти до конца была прежней собой. Одновременно робкой, даже забитой, и отважной провинциалкой. Справедливой, чуткой и вдумчивой. Без капли цинизма.
И вдруг она говорит Игорю:
— У меня времени нет думать, работать надо.
С таким высокомерным равнодушием она ответила на вопрос, подумала ли она о нем, Игоре, решив расстаться с ним. Моя знакомая Юлька на этот вопрос ответила растерянно:
— У нас ведь вся жизнь впереди, ты сам говорил… Извини. Мне пора.
И вряд ли бы она отозвалась так о когда-то лучшей подруге:
Неожиданно объявилась Света — она родила, разъехалась, как бочка, и стала невыносимо скучной, приезжала из Киева искать детское питание.
Письмо сестре, которым заканчивается повесть, тоже писали совсем разные авторы. Одна, уверенная в своем будущем, сообщает о подписанном контракте и скором отъезде в Австралию. Другая только надеется, что поступает правильно, и пытается убедить себя в этом. Вот отрывок:
«Я поняла одну очень важную вещь. Слушай, Зайчонок: главное в нашем деле, а может, и вообще в жизни — это уметь терпеть. Терпеть, что бы ни случилось… Не волнуйся за меня, все у меня будет хорошо. Я — терпеливая…»