Барак в 3-м Новоостанкинском проезде - место, где жила родня читателя "Московских историй" Михаила Новикова и родился его отец. В предыдущих частях - о пустыре, который позже превратился в Звездный бульвар, семье и устройстве барачной жизни.
В течение многих лет каждое воскресенье в Останкино собиралась вся семья. Мы всегда ездили с отцом. Мама ездила не каждый раз, она не очень любила останкинских родственников.
Приезжали мы туда на 5-м трамвае, который тогда ходил почти от нашего дома на Большой Пироговской до деревни Ростокино, находившейся на окраине Москвы (а в Черёмушки, как поёт Расторгуев, «пятёрочка» никогда не ходила).
Каждый раз устраивалось обширное застолье, особенно в праздники. Разговоры за столом сводились к воспоминаниям о жизни в Сере́диной Буде, о многочисленных будлянских родственниках и соседях. О московской жизни говорили мало.
Нам с братом сидеть весь день со взрослыми было скучно. Истории о людях, которых мы не знали, были неинтересны и казались повторяющимися от раза к разу. Это потом, пытаясь вспомнить, кто такие были Павел Литвинчов и дядька Товий – наиболее запомнившиеся имена, – я не смог найти в памяти ни одной подробности о них. А тогда казалось, что можешь рассказать целые биографии.
Гулять было не с кем. Детей нашего возраста вокруг то ли было мало, то ли мы просто не познакомились. Иногда мы катались на Славкином велосипеде, но он был нам очень велик, да и со Славкой, который был на восемь-девять лет старше нас, тоже было неинтересно. В свою комнату прижимистая тётя Нюра не пускала никого. Славка тоже целые дни проводил у бабушки, у неё же и кормился. Я был в их комнате, по-моему, один раз. Из всей мебели запомнился огромный сундук. Приходилось часами сидеть на кровати в тесной комнате со взрослыми, которые на нас не обращали никакого внимания, и слушать их неинтересные разговоры.
Вообще поездки в Останкино воспринимались как тяжёлая и ненужная обуза. Бабушка и тётки казались людьми из другого мира, слишком старомодными, необразованными. Запомнились только песни. Пели всей семьёй, чаще всего украинские народные песни. На гитаре играла Шура.
Пение было совершенно особенным. Сейчас, когда оно осталось только в памяти, жалеешь, что не понимал, какое это богатство, не записал на магнитофон. Пели по-деревенски, хором, но каждый тянул свою партию. По звучанию это было несколько похоже на пение за кадром в мультфильме «Жил-был пёс». У тёток и бабушки голоса были довольно низкими и немного надтреснутыми, у отца – громкий чистый баритон. Пели вроде бы нестройно, но в этой нестройности было что-то очень красивое и необходимое. Песни до сих пор звучат в ушах.
Очень запомнилась широко распространённая сегодня и превращённая в клоунаду песня «Розпрягайте, хлопцi, конi», которую Новиковы пели так, как она пелась издавна, протяжно, распевно и без ухарских припевок про какую-то Марусю – чуть-чуть этот вариант можно услышать в фонограмме фильма «Кубанские казаки». Услышав пение, иногда приходили соседи, комната набивалась доверху. #михаил новиков
Начало: "Сейчас этот пустырь засажен деревьями и называется Звёздным бульваром", "Коридор шел во всю длину барака, в него выходили двери примерно 20 комнат".