Хочу рассказать о попутчиках, с которыми мне довелось ехать в маршрутке Днепр-Питер. Ближе к Белгороду подсел мужчина, он без обиняков заявил: «Мы с Собянином Москву крушили». Выяснилось, что работает он на машине (не знаю, как ее назвать), которая ломает старые дома.
Сокрушив дом, он продает его. Все вот эти порушенные камешки, вплоть до отбитой штукатурки, приезжают и раскупают какие-то организации. Зачем оно им надо, я так и не поняла, только это очень прибыльно. Ты получаешь деньги от муниципалитета за разгром домов, а потом еще все эти дома идут тебе в карман. Получается двойная прибыль. Конечно, он там не один зарабатывает, у него бригада.
Показывал новый комбайн, который он выписал из Голландии, и на котором будет вскоре работать. Эта машина за несколько минут превращает дом в гору щебня. Производительность растет, заработки, соответственно, тоже. «Мне сам Собянин руку жал», - повторил несколько раз. С его слов, стоит этот агрегат миллион триста евро. А главное – он покупает его за свои деньги, это будет его личный инструмент. На нем он собирается поднять суммы с не меньшим количеством нулей.
Как бы там ни было, зарабатывает прилично. Иначе не ездил бы, не покидал бы ридну Неньку на одиннадцать месяцев в году. Показывал дом (на телефоне), который он выстроил в своем селе, но в котором никто не живет. Апофеоз того, что могут сделать деньги при полном отсутствии понятия о прекрасном. Нет, не прекрасном даже, а об элементарном удобстве. Дядя сносит хрущевки, а решил себе выстроить одну из них. Четырехэтажная, она возвышается унылым чудовищем среди сельских хат.
После самопрезентации, которая, кстати, была не затянутой и интересной (дядя хороший рассказчик), он сказал: «Да, работать в России можно, но жить там… Простой народ живет так плохо, что у нас последняя бабка в селе – лучше. У нашей бабки в каждой хатке есть газ, а русские до сих пор в деревнях печи дровами топят».
Я так подивилась. Я, вроде, не последняя бабка и не в последнем селе жила на Украине, но в плане бытовых удобств мне хотелось бы дотянуться там хотя бы до отопления. Начались прения в маршрутке. Мне было объявлено, что такого не может быть, что я все вру и наговариваю на Украину, что не может у нас в стране город стоять зимой без тепла. "Несколько городов" – поправила я. Тут они проделали некий логический финт, и вышло, что наши горожане сами виноваты. Надо не сидеть на попе ровно, а устанавливать себе дорогостоящие личные отопительные системы, а нет денег, так ехать в деревни и печки топить. А то ишь, жаловаться привыкли.
И снова рефреном: как в России плохо, ой как плохо… То ли дело у нас. Так душевно все, так спокойно (вспоминаю обстрелы Донецка), сердцу мило. Люди у нас добрые, помогают друг другу. Дядя при этом рассказал случай. Когда он задумал строить персональную хрущевку, привез фуру пенопластовых шариков, чтобы под фундамент заложить, так теплей. А погоду не рассчитал. Стали пенопласт выгружать да в ямы засыпать, а тут поднялся ветер, шарики возьми, да и разлетись по всему селу. В ямах пусто, а в огородах у соседей – белый снег. И не только в огородах, но и на крышах, в курятниках, в домах и летних кухнях, в реке – везде пенопластовая крупа, как для съемок кинофильма. И никто из соседей ничего ему не высказал. Так, немножко разве, пожурили. Он потом другую фуру пригнал, по уму уже сделал, дождался безветрия. Говорит, всю сознательную жизнь в строительстве работает… Как пришел с армии, так в Москву, а там не покладая рук.
Русские бы на такое возмутились! Жаловаться бы пошли, управу искать. А то и деньги бы отсудили за загрязнение почвы. Злые они, копейку любят, никому ничего не простят, никому ничего не дадут. И на карьере помешаны. Вот такую характеристику мне выдали в доказательство «плохости» русских.
И опять все в маршрутке: ой как плохо в России, ой как плохо… Я напомню, все мы ехали туда по своей доброй воле, никто нас волоком не тащил и на аркане не вел. На границе мы стояли пять часов, пропускной пункт не справлялся с потоком желающих въехать. Впереди и сзади нас вереница машин, сколько взгляда хватает. Какие-то странные люди украинцы, бросают то, что хорошо, и едут туда, где плохо.