Когда-то я искренне хотела быть лучшим другом для своих детей. Говоря это, я, конечно, имела в виду доверие между нами. Я хотела, чтобы мои дети всегда могли прийти ко мне со своими переживаниями, поделиться любыми сомнениями, попросить о помощи даже в самых тупиковых и неоднозначных ситуациях. Я хотела быть тем, на кого они всегда смогут рассчитывать. И ошибочно называла это "быть другом".
Впервые я усомнилась в правильности этой формулировки, когда Мите было года три. Истинная дружба подразумевает наличие личных границ. Есть ситуации, когда даже самому близкому другу важно уметь сказать "нет", и самый близкий друг должен уметь этот отказ принять без обид, без раздражения, без уговоров. И если мы с Митей близкие друзья, и у него тоже есть право отказа, право на сохранение личных границ. "Нет, мама я не буду ждать зелёного сигнала светофора". "Нет, я не надену эту шапку". "Нет, я не считаю нужным обращаться к врачу". "Нет, мне пока не хочется обедать". "Нет, я не поеду с семьёй в деревню, я останусь один в городе". Как это может быть? Как маленький, неопытный, несмышлёный карапуз может принимать решения в своей жизни? И кто будет за эти его решения отвечать, тоже он? Нет, это неверно, это путь к катастрофам! Не может ребёнок самостоятельно выбирать, что ему надеть, что есть, куда ходить! Это должен делать заботливый взрослый, внимательный, чуткий к потребностям ребёнка, отзывчивый, любящий. Но не сам ребёнок. Так получается, что в наших отношениях есть иерархия, родитель - ведущий, а ребёнок - ведомый, и никакая это не дружба?
Второй раз я усомнилась в правильности этой формулировки "хочу быть другом своему ребёнку", когда Мите было четыре года. Родился Гоша со своей грустной историей: неустановленный диагноз, задержка развития, угроза младенческой смерти. Я не находила себе места, я сходила с ума от тревоги и боли. А истинная дружба - это не игра в одни ворота. Если я - Митин друг, то я готова всегда выслушать его и прийти на помощь. И раз Митя - мой друг, то и он может сделать для меня то же самое. Значит ли это, что вот сейчас я имею право вывалить на него свой страх, своё горе, своё отчаянье? Могу сказать, "ты знаешь, мне так страшно, что твой брат умрёт". Сказать, "я чувствую себя такой виноватой перед ним, что не хочу жить". Сказать, "когда я думаю о нашем будущем, я цепенею". Сказать, "я - ничтожная мать, потому что никак не могу помочь своему ребёнку". Да, я могла сказать это близкому другу. Но разве можно сказать это сыну?
Именно тогда, в Митькины четыре года и в Гошкины несколько месяцев, я впервые сформулировала для себя главное правило наших отношений: "Я хочу быть родителем для своих детей". "Быть родителем" - это тоже про доверие. Если между родителем и ребёнком прочная связь, ребёнок делится своими чувствами, сомнениями, страхами. Родитель - это тот, на кого ребёнок всегда может рассчитывать. Но ещё "быть родителем" - это про ответственность. Ответственность за безопасность ребёнка, за его поступки, поведение, ошибки - всегда на мне. Ответственность за наши отношения, за этот надёжный и прочный мост между нами - на мне. Это я провожу техническое обслуживание этого моста, я его ремонтирую, я слежу за его сохранностью. Ответственность за взросление ребёнка - на мне. Я могу обучить ребёнка вежливым словам как говорящего попугая, могу натренировать его "вести себя как взрослый", могу надрессировать послушание и услужливость... а могу просто заботливо оберегать этот таинственный процесс созревания, раскрытия, становления. Могу стать его опорой до тех пор, пока он не научится опираться на себя самого. Могу стать его глазами, пока он не научится сам всё видеть, замечать, различать. Могу стать его сердцем, пока он сам не научится чувствовать и сострадать. Это и есть "быть родителем" - быть проводником в новый мир, быть его маяком.
