Не пройдёт и полгода, и я появлюсь,
Чтобы снова уйти на полгода…
Кто из нас не поражался мистическому совпадению этих строк с реальностью? Вот уже 40 лет Владимир Семёнович возвращается к нам 25 января и 25 июля – в день рождения и в день смерти. Проводятся концерты, открываются выставки, СМИ наполняются стандартными биографическими справками и парой популярных песен…
Между тем, песня вовсе не предполагала предчувствия трагического финала или чего-то подобного. Полгода – это стандартный срок, на который в советское время отправлялись в море рыболовецкие суда. Так рыбаки и жили – полгода в море, полгода на суше. Могло быть и меньше, но часто срок был именно таким. Да и написана она была по заказу режиссёра, как часто бывало и с другими песнями.
Режиссер Витольд Успенский в 1988 году вспоминал:
«В 1965 году я был режиссером телевизионного фильма-спектакля «Порожний рейс» по сценарию М. Калиновского. И Володя для фильма написал песню. Почему я обратился именно к нему? По нескольким причинам. Во-первых, к тому времени Володя еще не был тем Высоцким, которым стал впоследствии, но в нашем театральном кругу многие его песни ценили прежде всего за чувство современности. Поэтому, прикинув, кто бы точно попал в сюжет фильма, действие которого происходит в наши дни, я подумал о нем. Вторая причина в том, что он — актер, а у нас существует, хотите или нет, пусть негласная, актерская корпорация, актерское братство. Я знал, что Володя в это время «сидит на мели». Он был уже в театре у Любимова, но какие он тогда получал деньги? Он только что пришел на Таганку, зарплата актерская — маленькая. <…> А в то время у него была жена и двое маленьких детей. Причем младшему, Никите, кажется, и года не исполнилось. А Володя может писать песни, причем гораздо лучше, чем другие.
Хотя у нас в театре он уже не работал, но в театральной книжке оставался его телефон. Я позвонил ему и объяснил, что мне нужна песня. Он отвечает: «С удовольствием. Давайте встретимся». Было это либо в конце весны, либо в начале лета.
Мы встретились. Не помню, читал ли он сценарий и имелся ли в виду конкретный эпизод. Я не сторонник какого-то иллюстративного подхода к музыкальному оформлению. Песня, на мой взгляд, должна служить эмоциональной опорой для создания атмосферы спектакля. Это был и его подход к песне, поэтому мы сразу нашли общий язык.
Спектакль репетировался у нас в Театре Пушкина. Первые репетиции мы провели в Москве, а затем продолжали во время гастролей по Сибири и Уралу. В конце августа мы были в Перми, куда из Москвы прилетела бригада Центрального телевидения для съемок и передачи этого спектакля на Москву. Тогда не было долговечных записей. Этот фильм прошел два раза — мы по возвращении домой смотрели его по телевизору. Такие фильмы показывали, как правило, дважды: сперва по первой программе, затем по второй, после чего их размагничивали...
Володя мне потом сказал, что передачу видел и слышал песню. Передачей он остался доволен. Насчет песни «Корабли постоят...» ему показалось, что несколько неточно был выдержан ее характер. У нас она шла под оркестр. Видимо, автор всегда ощущает свою песню несколько иначе, чем интерпретатор, даже если тот — хороший музыкант. К тому же она явно была рассчитана на аккомпанемент гитары, а у нас была оркестровая запись, и делать иной аккомпанемент было не в характере всего музыкального оформления. Так что, безусловно, его претензия имела все основания. Я поинтересовался, получил ли он гонорар. Володя ответил, что все, мол, нормально».
Успенский В. А. Из воспоминаний, подготовленных специально для повести Олега Терентьева и Бориса Акимова «Владимир Высоцкий: эпизоды творческой судьбы». (Москва, 1988, 24 января).
А вот Артур Макаров в интервью Валерию Перевозчикову уверенно утверждал: «Песня «Корабли постоят - и ложатся на курс» написана Халимонову… Я точно знаю, что она написана Олегу». Олег Халимонов – профессиональный моряк, с Высоцким они познакомились в 1964 году на квартире Левона Кочаряна. Так что вполне возможно, Высоцкий предложил режиссеру уже готовую песню. Такое не раз случалось и позднее. Тем более, что до этого он её и не пел (первая из известных фонограмм датируется октябрем 1966 года). Причину назвал Г.М. Ялович в интервью О. Терентьеву (Москва, 10.12.1987):
«В 1965 году мы начали репетировать пьесу Г. Епифанцева «Замкнутый спектр». Забавная, странная пьеса, в которой часть актеров играли самих себя. Володя работал с нами постоянно. Играл он тоже самого себя. <…>
Тогда-то мы с Володей и поссорились. Я все искал, какую из своих песен он будет петь. И выбрал «Корабли постоят...». Но музыка мне не нравилась. И я уговорил Илью Катаева написать на Володины слова другую мелодию. Володя был страшно разозлен. Он долго бился со мной, чтобы была его мелодия, но я настоял на своем, и репетировали мы с музыкой Катаева. Ах, эти грехи молодости! Возможно, поэтому Володя потом долго ее не исполнял. У него, видимо, аллергия на нее возникла. Но прошло время, и он снова запел — на свою мелодию. А спектакль этот, хотя делали мы его не один год, так и не вышел. А потом студия прекратила свое существование».
А композитор Илья Катаев в интервью тому же Олегу Терентьеву (Москва, 3.01.1988) рассказывал об этой работе так:
«С Володей Высоцким мы были знакомы давно, еще со студенческих лет. Затем в 60-х годах я сотрудничал со студией при ДК имени Дзержинского, которой руководил Гена Ялович. Там бывал и Володя, который тоже что-то репетировал. Так что виделись мы часто. И вот весной 1965 года, где-то в мае (время запомнилось, потому что уже в июне я уехал в длительную командировку в Африку), Володя позвонил мне и попросил помочь ему записать одну песню, которую, как я понял, он собирался куда-то продать. Поскольку для этого необходимо было представить песню в нотной записи, а сам он записать не мог, то он обратился ко мне. И вот Володя пришел, мы с ним часа полтора занимались этой песней — он пел, а я записывал ноты. Это была песня «Корабли постоят и ложатся на курс». Я мелодию не менял, только кое-где поправил, так сказать, ближе к принятым законам музыки. Это была просто обработка для рояля. Оркестровой партитуры я не делал — помню это хорошо. Видимо, уже позже кто-то ее оркестровал...
Поскольку ко времени выпуска спектакля я уже уехал, то так и не узнал о ее судьбе в этой постановке. Хотя вообще не уверен, что песня была написана именно для данного спектакля».
А судьба у песни вполне счастливая. Попала на пластинки, удостоилась оркестровки на «Мелодии», сам Владимир Семенович пел её долго и с удовольствием. Сохранилось четыре десятка фонограмм, первая датируется 1966 годом, последняя – июнем 1980. Вот тут уже грустно. Но самым пронзительным считаю видео венгерской съемки – когда на финальных строчках он уходит от зрителей, прощально взмахивая рукой. Уходит в бессмертие.
Корабли постоят — и ложатся на курс,
Но они возвращаются сквозь непогоды.
Не пройдёт и полгода, и я появлюсь,
Чтобы снова уйти на полгода.
Возвращаются все, кроме лучших друзей,
Кроме самых любимых и преданных женщин.
Возвращаются все, кроме тех, кто нужней.
Я не верю судьбе, а себе — ещё меньше.
Но мне хочется думать, что это не так,
Что сжигать корабли скоро выйдет из моды.
Я, конечно, вернусь — весь в друзьях и в мечтах,
Я, конечно, спою — не пройдёт и полгода...
Спасибо, что прочитали. Если вам понравилась статья, познакомьтесь с другими материалами канала: Каталог статей "Стихии Высоцкого"
