НС — Наталия Станиславовна Скуратовская, психолог, психотерапевт, преподаватель курса практической пастырской психологии, ведущий тренингов для священнослужителей и церковных работников, директор консалтинговой компании «Вив Актив».
КП — Андрей Федосов, Киберпоп.
КП: Здравствуйте, дорогие друзья! У нас в гостях психолог Наталья Станиславовна Скуратовкая. Здравствуйте, Наталья!
НС: Здравствуйте, Андрей!
КП: Мы с Вами несколько месяцев назад у нас канале начали тему: «Эмоциональное выгорание духовенства». Мы о многом поговорили: об актуальности этой проблемы, определились с терминами и понятиями, проговорили стадии эмоционального выгорания, как они проявляются конкретно у духовенства. Очень много внимания мы уделили внутренним факторам, которые влияют на процесс выгорания. Немного поговорили о социально-психологических и организационных факторах.
Но мы вообще не затронули соотношение духовного и психологического в теме «Эмоциональное выгорание духовенства». Как Вы тогда сказали, бывает, что у человека просто духовные искушения, но он списывает это на эмоциональное выгорание и ничего не делает. А иногда наоборот: ему уже надо антидепрессанты пить, а он с грехами борется, и от этого становится только хуже.
Я предлагаю нам с Вами эту тему развить без спешки и сегодня сосредоточиться на одной какой-то проблеме. Как Вам?
НС: Давайте попробуем! Предлагаю разобрать именно соотношение духовного и психологического в проблеме выгорания. По-моему, это очень достойная тема. Действительно, кому-то уже пора пить антидепрессанты, а ему говорят: «Да ты не духовный просто! Надо больше молиться, поститься, каяться. Это свидетельство твоей неправильной духовной жизни». Но бывает и наоборот, когда человек говорит: «О, выгорание! Здорово! У меня есть объяснение, отстаньте от меня все!».
КП: Для начала я хотел бы зачитать несколько комментариев к прошлому ролику, где нас с Вами «размазали просто в ноль».
- «Господь дает! Если Бог не даст, то и выгоришь, конечно, эмоционально, то есть душевно. Эмоциональная, душевная сфера вся ложная и ложными мотивами пропитана ― гордынькой, амбициями, корыстью и так далее. Вот отсюда и ревность не по Богу, не по разуму, как говорится. Ну, и выгорание отсюда же, от ложных мотивов душевных, плотских».
Вы можете что-нибудь на эту тему сказать?
НС: Могу многое сказать, как бы это не заняло весь час. Вообще, сторонники точки зрения, что главное ― привести в порядок духовное, а всё остальное приложится, забывают одну важную вещь, про которую святые отцы писали прямым текстом. Невозможно привести в порядок вышестоящие уровни, не разобравшись с нижестоящими, потому что мы, скорее, впадем в прелесть, чем преуспеем духовно. Ложные мотивы и плотские желания все равно никуда не денутся, и если мы начнем их игнорировать, то вместо того, чтобы преуспеть духовно, подведем себя к психозу с высокой степенью вероятности. Бог дает, человек хочет взять, но если у него есть достаточно серьезные психологические проблемы (душевный уровень), он взять не может, потому что ему мешает страх, стресс, отчаяние, усталость. Он не воспринимает не потому, что он не духовный, а потому что у него слишком серьезные проблемы на нижестоящем уровне.
КП: У меня есть такая аналогия: душевный уровень ― это как фундамент, на котором может возводиться что-то духовное. И если в этом фундаменте есть проблема, то всё, что будет построено выше, тоже получится с проблемами. Но здесь мне могут возразить: «Фундамент ― это духовность, потому что Евангелие, вера, Бог ― это основа всего. Это тот камень, который "небрегоша зиждущие", он должен быть положен в основу. А всё остальное надстраивается».
НС: Я соглашусь с тем, что душевное ― это фундамент, на котором зиждется здание собственной духовности человека (не человечества в целом). Через душевное приходит искажение, и преодоление этих искажений тоже должно идти с этого уровня. Если мы переворачиваем всё с ног на голову, то мы требуем от Бога чуда. Мы хотим строить дом на песке, но от Бога требуем, чтобы этот дом устоял чудесным образом, цепляясь за небо. Чудеса бывают, конечно. Господь силен сделать всё, что угодно, но мы не в праве требовать от Него чуда. Мир таков, каков он есть. Он создан Богом, поражен первородным грехом, но есть законы, которые Бог в большинстве случаев не нарушает для того, чтобы не лишать нас свободы воли.
Если говорить о сфере духа, наша свобода воли сводится к выбору: стремимся мы к Богу или от Бога. Больше от нас ничего не зависит. Возьмем Феофана Затворника, например. Сфера духовного ― это совесть как голос Божий внутри нас, это жажда Бога, стремление быть с Ним, это страх Божий (страх отпасть от Бога).
Но если человек очень сильно травмирован психологически (например, неврозом), то он понимает совесть как самобичевание, самоукорение без надежды на исправление своей «вины». То есть человек не прилагает свою волю, не надеется на собственные силы. Но мы помним, что когда воля Божия и воля человеческая движутся в одном направлении, достигается синергетический эффект. Вместо нас Бог может действовать только чудом и никак иначе. В невротическом сознании жажда Бога обращается в прелесть: мы стремимся к Богу и одновременно боимся Его, но не тем страхом Божиим, о котором говорили святые отцы — мы боимся Божьей кары.
КП: Наказания.
НС: Да, и что мы должны стать хорошими, праведными, и только тогда, может быть, Он нас будет любить. То есть мы из Бога делаем деструктивного родителя, который говорит: «Ты сначала стань хорошим, а потом, может быть, я тебя полюблю». Святые отцы говорят об обратном: мы не можем преодолевать свои страсти без помощи Божией и приходим к Нему такие, как есть, веря, что Он нас любит.
КП: Он знает, какие мы внутри на самом деле.
НС: Знает, видит наше сердце. Мы приходим к нему за помощью, говорим: «Господи! Я не могу справиться со своими страстями, ложными убеждениями, страхами, помоги мне!». Первый шаг должен идти от человека. Гипотеза, что Бог нас не видит — ложная, что в традиционном языке называется прелестью. Человек впадает в самообман, не понимая этого и обманывает окружающих тем, что у него все проблемы решены. Он считает, что психология ему не нужна, потому что эмоциональные проблемы ничто по сравнению с его духовным преуспеванием.
КП: Вот здесь, кстати, пишут:
- «Какие мы нежные стали! Как-то странно, что после служения Богу надо лечиться у психотерапевта, проходить реабилитацию распада личности. Может, Богу служили, а с Богом так и не познакомились?».
То есть, может, проблема выгорания в том, что не Богу служил? С Богом так и не встретился?
НС: О, это любимый аргумент! С манипулятивной точки зрения он кажется неотразимым: ты с Богом не встретился. Была бы встреча с Богом ― никуда бы не отпал. При этом умалчивается о том, что встреча ― это процесс двусторонний: мы встречаемся с Богом, Бог встречается с нами. Мы верим, что Его рука всегда протянута, а наша не всегда протягивается навстречу. Что мы знаем из Священного Предания, из истории Церкви? Даже у великих святых возникали периоды богооставленности, которые были важной частью их духовного роста. Мы не святые, но периоды богооставленности бывают у каждого из нас.
Общеизвестно: сначала появляется призывающая благодать, человек приходит в Церковь, Господь дает человеку силы, и всё легко, а потом в какой-то момент становится сложно. Священникам это вдвойне тяжело, потому что им надо служить. Вопрос так не стоит: хочу пойти в воскресенье на литургию, на всенощную или не хочу? Выбора нет. Человек служит, поэтому бери себя «за шкирку», иди и служи. Чувствуешь ты благодать Божию, не чувствуешь ― неважно.
КП: В этом случае, может быть, и легче «потащить» себя, потому что ты обязан. Ты знаешь, что без тебя не начнут просто-напросто.
НС: А у мирян в период богооставленности или духовного кризиса ― это реально духовная проблема. Человек, привыкнув к ощущению благодати, вдруг его теряет, всё не так. Дальше начинают включаться психологические защиты, если человек не понимает трезво, что это такой период жизни. Привыкшие к самообвинению скажут: «Я совсем плохой. Бог меня за дело отверг». Люди, склонные к самооправданию, думают: «А, может, и нет никакого Бога вообще, я дурью маялся, а теперь протрезвел. Надо в атеисты уйти». Этот тяжелый период пройдет не по нашим героическим усилиям, а по воле Божией. Собственно говоря, даже самый ключевой момент Евангелия ― распятие Христа ― показывает нам богооставленность. С какими словами Он покидает этот мир?
КП: Здесь скажут: «Он же не пошел к психотерапевту? Он все-таки претерпел до креста и смерти». Вопрос о том, что после служения Богу человек должен проходить реабилитацию у психотерапевта, или даже у психиатра.
НС: Вопрос так не стоит, что служение Богу всегда приводит к психологическим травмам или к психическим расстройствам. Мы с Вами его так не ставили в нашей прошлой беседе. Но нельзя и уповать на чудо, что если человек стал священником, то его не коснутся никакие психологические проблемы в его служении Богу. Проблемы не от Бога. Проблемы внутренние, внешние, социально-психологические действуют на священнослужителя точно так же, как на любого человека (верующего или неверующего). До какого-то момента у священнослужителя есть силы, внутренний ресурс справляться с этими проблемами. Но если нет возможности этот ресурс восстанавливать, рано или поздно человек опустошается. В конце концов, многие известные святые не просто так уходили в затвор на долгие годы.
КП: Да. Мы, кстати, в прошлый раз говорили про Серафима Саровского, который сначала много лет был в затворе и только последние годы вел активную жизнь, когда ему Божья Матерь сказала, чтоб он принимал людей. И то по средам он не принимал, давал себе отдых.
Еще в прошлый раз мы коснулись того, что следы эмоционального выгорания мы можем видеть и в творениях святых отцов, древних в том числе. То есть это проблема не только сегодняшнего дня, она всегда была. Человек, выходя на службу Богу, не стал Ангелом. Он сюда привнес свое, человеческое, и, наверное, выгорание произошло именно по этой причине.
НС: Да. Если и происходит выгорание, то выгорает именно сам человеческий материал.
Продолжение следует...
