«Если на небе можно раскладывать облака, как вату в наматрасник. То они были разложены именно так. Грязно-серые, комковатые. Местами реденькие, местами сплочённые. Будто, боялись возить дождевые массы в одиночку. Сквозь иные проступало сине-голубое небо. Чистое, как выполощенный с усердием хрустальный гарнитур. /Графинчик, с притёртой пробочкой и шесть пузатых стопок. Чехия, Богемия. /Но эти упущения стремительно затягивались, всякий раз, когда хотелось порадоваться окончанию ливня. И, напирая боками и медузными телами, тучи вновь слоили атмосферу грозными предостережениями. И люди охотно держали зонты. В вытянутых руках, строго над макушками.
День не задался, но начавшийся ураганный ветер и накрапывающий дождик были нипричём. Он не задался просто. Слишком мало дел — непривычно. Слишком пусто от безделья. Слишком натужной вышла свобода и релакс. А «коней на переправе..» И решившись — в кои-то веки! — отдохнуть и расслабиться. Женщина определённых лет и забот. Потерялась в неге ничегонеделанья. Обнаружив к обеду, что удовольствия от отсутствия проблем и вопросов нет. Она уж было хотела их найти. Позвонив хоть кому, кто может оказаться в затруднениях. И тогда — вуаля! — день становится обычным. Хлопотным, нервным и трепетным. Эту трепетность она и любила! В груди волновалось морем и утихало. От верно принятых решений и навороченных трудов. И тогда, наступивший вечер становился цельным, удачным и спокойным. То есть, отдых приходил сам. И как раз, после убранных с жизненного пути коллизий, и совершённых подвигов.
Разобранный и упущенный в пустое первый шмат суток. Навёл на мысль, что никакой релакс ей не нужен. И без него голова кругом идёт! А тут ещё думай — как бы получше расслабиться? Настроение уж было поехало вниз — «не нужна никому!. все обходятся без меня!. зачем топчу землю?.» Но дождь. Именно, он. Заставил сбросить нытьё и зашевелиться.
Прихваченный на прогулку пёстрый зонтик — в ладонь. Темп умерить — лужи и вчерашние ещё не иссохли. И окинуть взором окрестности. «Куда может двинуть, отчаявшаяся «хорошо отдохнуть», дама неопределённого возраста, в неудачную погоду?» Делая «гигантские шаги», со своевременным подбором юбок. Вцепившись крепкими пальцами в ручку зонта. Она перемещалась не в пространстве — в часах второй половины нескладного вторника. Чтобы не взмокнуть и не вымокнуть, дама прокладывала маршруты «на живую ниточку», он-лайн. В меру торопясь, безмерно выкладываясь. Попробуй, посовмещай резонное недовольство с крупными дождевыми каплями. Норовящими проникнуть под полиэстеровый купол. И она бросила это занятие. Недовольство!
Через пятнадцать минут вошла в ритм. Отдыха. Через полчаса — раззадорилась и повеселела. К концу второго часа поняла — зачем люди отдыхают.
Воздух пах озонами, июльской листвой и молодостью. Влажность осела на волосах и коже, и примяла извечную сухость. В горле перестало — как водится — першить. Слизистая глаз потеряла известную — городской среды — резкость и колкость. Всё в ней — в даме — смирилось и помягчело. Нога ступала упруго и чётко — давно она не ходила «вольным стилем». Да, «от бедра!» Руки взмахивали и порхали не «по положенному». А «чисто — по вдохновению!» В груди волновалось морем…»