Я совершила ошибку
Перечитывая повести и рассказы Паустовского я совершила ошибку – слушала аудиокнигу. Под конец поняла, что не так его нужно читать, совсем не так.
Нужно читать медленно, анализируя каждую фразу, и только в бумаге.
В творчестве Константина Паустовского сильна его личность: его произведения светлые, с любовью к человеку
Константин Паустовский писал не просто о природе, любви к родной земле, но и о связи с родной землей, а также о наболевшем, человеческом. В его произведениях мы не увидим жесткой критики человеческих пороков, не увидим нервического проникновения в мрачные закаулки души, которые у каждого человека при желании можно найти. Он просто видел людей по-другому, ходил совсем по другим улицам человеческой души – широким, светлым, более чистым.
Он мастер описания переживаний через состояние окружающих вещей и природу.
Так, начало рассказа «Телеграмма» уже навевает ощущение тоски, заброшенности, холода, сырости:
„Октябрь был на редкость холодный, ненастный. Тесовые крыши почернели.
Спутанная трава в саду полегла, и все доцветал и никак не мог доцвесть и осыпаться один только маленький подсолнечник у забора.
Над лугами тащились из-за реки, цеплялись за облетевшие ветлы рыхлые тучи. Из них назойливо сыпался дождь“
Ночи были уже долгие, тяжелые, как бессонница. Рассвет все больше медлил, все запаздывал и нехотя сочился в немытые окна, где между рам еще с прошлого года лежали поверх ваты когда-то желтые осенние, а теперь истлевшие и черные листья.
Персонажей писатель описывает в двух словах, но каких метких, его зарисовки сразу создают образ:
Катерина Петровна:
Катерина Петровна молчала, сидя на диване – сгорбленная, маленькая, – и всё перебирала какие-то бумажки в рыжем кожаном ридикюле.
Настя:
На одной из площадок Настя достала зеркальце, напудрилась и усмехнулась, – сейчас она нравилась самой себе. Художники звали ее Сольвейг за русые волосы и большие холодные глаза.
Обманутая стуком в калитку мать
Тоска Катерины Петровне по дочери, ее одиночество, очень ярко выражено в сцене со стуком в калитку. Обманутая стуком клена по калитке, она выходит из дома и с надеждой в голосе идет к калитке.
- Кто стучит?
Позабытые звезды пронзительно смотрели на землю. Палые листья мешали идти.
«Позабытые звезды» - как и она сама, позабытые.
Она задохнулась, остановилась у старого дерева, взялась рукой за холодную, мокрую ветку и узнала: это был клен.
Клен, облетевший, озябший, так же одинок, как Катерина Петровна, символ ее молодости, ее жизни и старости одновременно.
Его она посадила давно, еще девушкой-хохотушкой, а сейчас он стоял облетевший, озябший, ему некуда было уйти от этой бесприютной, ветреной ночи.
Образ Насти неоднозначный
Она не просто равнодушная молодая женщина, забывшая про родную мать и не способная на эмоции. В ее душе есть борьба, есть чувства к матери.
Письма Катерины Петровны вызывали у Насти вздох облегчения: раз мать пишет – значит, жива. Но вместе с тем от них начиналось глухое беспокойство, будто каждое письмо было безмолвным укором.
В окружающем ей видится укор, мысль о матери преследует Настю.
«А письмо-то в сумочке нераспечатанное, – казалось, говорили сверлящие гоголевские глаза. – Эх ты, сорока!»
Саркастически звучит похвала Насти из уст посетителей выставки:
А то у нас, знаете ли, много болтающих о внимании к художнику, о заботе и чуткости, а как дойдет до дела, так натыкаешься на пустые глаза.
О забытом художнике позаботилась, а о забытой матери – нет. Слова эти резонируют с ее состоянием.
Только тогда чувства, которые она все эти годы подавляла, - зачем? – дали о себе знать. Суета жизни, профессиональные обязанности – все было на первом месте. И только тогда, когда стало слишком поздно, чувства перевесили все:
Настя вздрогнула от холода и вдруг поняла, что никто ее так не любил, как эта дряхлая, брошенная всеми старушка, там, в скучном Заборье.
Она вскочила, быстро пошла против снега, хлеставшего в лицо.
«Что ж что, мама? Что? – думала она, ничего не видя. – Мама! Как же это могло так случиться? Ведь никого же у меня в жизни нет. Нет и не будет роднее. Лишь бы успеть, лишь бы она увидела меня, лишь бы простила».
Связи разорваны, одиночество стариков приумножено
Смерть Катерины Петровны и ее похороны без единого родного человека отозвались в сердце другой молодой женщины:
Учительница подошла к гробу, наклонилась и поцеловала Катерину Петровну в высохшую желтую руку. Потом быстро выпрямилась, отвернулась и пошла к разрушенной кирпичной ограде.
У нее тоже где-то живет мать, совсем одна. Автор напоминает читателю о том, что это не только частный случай, не только трагедия Катерины Петровны, а что вся страна полна такими одинокими людьми. Молодежь разъехалась по разным концам родины, по распределению, по зову сердца ли, в поисках своего счастья. Связи разорваны, одиночество стариков приумножено.
Чувство вины Насти говорит о том, что она знает, что поступила так умышленно, все понимает. Стыд ее настолько велик, что она уезжает, как преступница, чтоб ее никто не увидел.
Уехала Настя из Заборья крадучись, стараясь, чтобы ее никто не увидел и ни о чем не расспрашивал. Ей казалось, что никто, кроме Катерины Петровны, не мог снять с нее непоправимой вины, невыносимой тяжести.