Публикуем подборку рассказов современного прозаика Анны Харлановой. Часть третья.
Недетские рассказы. Часть первая
Недетские рассказы. Часть вторая
Обыкновенный
А был он самым обыкновенным, таких сто мильонов пятьсот, рост ниже среднего, русые волосы, невыразительные глаза. Ничего в нем особенного не было. Ни чувства юмора, ни удали молодецкой. Он не умел, как другие парни, мотаться на тарзанке и делать сальто в воздухе, приземляясь в золотые брызги бегущей реки. Не умел играть на гитаре и петь сладким голосом ‘Падают вишни, падают вишни, падают на траву, как это вышло - что-то я не пойму...’, не умел пить не пьянея, не кокетничал с девушками и не катал их на мотоцикле по ночным полям среди орущих сверчков, да и мотоцикла-то у него не было.
Звали его обыкновенно - Толик Шурин. Мать - уборщица, отец - грузчик да пьяница.
Что еще вспомнить? Толик был добрым, точнее не злым. Никогда он не мучил кошек или другую живность, не обижал младших, не бил и не дразнил девчонок.
Мы родились с ним в одном роддоме и в один день, жили в соседних домах, возились по малости в одной луже, таскали соседскую малину и убегали на пару от злой бабки, живущей на перекрестке.
Когда мы выросли, Толик Шурин был всегда поблизости, мы жили параллельно, но рядом, нам просто было по пути ходить с дискотеки домой, и я смотрела на звезды, а он под ноги, и иногда мы говорили.
- Толик, о чем ты мечтаешь?
- Ни о чем, - он дергал плечом, словно прогоняя муху.
- Ну, как же так. Не может человек ни о чем не мечтать. Например, в институт поступить хочешь?
Толик молчал.
- Может, мечтаешь влюбиться в красивую девушку, ну, вон как Светка наша, и чтобы она в тебя, и чтобы любовь до гроба, а? - я не унималась.
Толик молчал.
- А денег, денег хочешь? И бентли. И уехать в Москву...а лучше нет, в Нюёрк!! И жить у парка, по утрам пить кофе в бумажном стаканчике и выходить на пробежку, но обязательно в дорогом спортивном костюме и чтобы кроссовки стоили дороже колеса от твоего бентли...
Толик молчал.
- А, конечно, лучше во Францию, на фига кофе пить из стаканчика, да еще и бегать, лучше круассан с видом на Монмартр...
Толик оживился:
- На кого?
- Монмартр - гора такая, вернее холм в Париже, там куча домов и красная мельница, и художники сидят стаями и жуют круассаны, а танцовщицы из «Мулен руж» им позируют, обнажая ножки...
Толик молчал.
- А еще можно отправиться в кругосветное путешествие. Устроиться стюардом на большой корабль, говорят, там хорошо платят, и бороздить просторы, заодно мир посмотреть из окна иллюминатора. Но тут надо знать, что тебя не укачивает. А тебя не укачивает?
Толик молчал.
Мы уже подходили к дому, и я предприняла последнюю попытку.
- А еще ты мог бы вывести новый сорт морозостойких апельсинов и засадить тут все вокруг вместо этих осточертевших ‘антоновок’ и ‘наливов’, и сок апельсиновый пить круглый год.
- Апельсины я люблю, - вдруг улыбнулся Толик.
Так я его и запомнила: при свете уличного фонаря улыбающееся лицо, по бокам лица оттопыренные уши, вокруг, словно ангелы, звенят комары, а Толик молчит и не бьет их, даже когда садятся ему на нос.
Больше мы никогда с Толиком не виделись. Я вскоре поступила в институт и уехала в город, училась на повышенную стипендию, домой приезжала редко, а вскоре узнала, что Толик умер. Шел пьяный вечером, налетели на него какие-то молодчики, избили, телефон его кнопочный отобрали, больше-то взять нечего. И лежал Толик со сломанным позвоночником на снегу до утра, пока прохожие не нашли. Забрали его в больницу, Толик бредил и просил апельсинов, но жевать не мог, только сок пил.
Так он и умер через несколько дней, с апельсиновой улыбкой, как рассказала мне его мать.
Земля тебе пухом, Толик!
Читайте также рассказ автора о суррогатной матери