Оглавление
Я проснулся от боли в отсечённом мизинце и ребре ладони. Мягкий мех щекочет кожу, правая рука придавлена горячим телом эльфийки. За стенами просыпается город, отчётливо слышен стук колёс по брусчатке и звон колоколов из порта.
Усилием воли оставил веки опущенными, спросонья зрение только мешает. Стоит открыть глаза и ты превращаешься в неуклюжего увальня, полуслепого и глухого. В далёкие годы я мог проснуться мгновенно, увы, те времена прошли.
Боль отхлынула, уступив чувству опасности, словно к горлу тянут заточенный нож.
Ноздри расширились, наполняя грудь прохладным воздухом. В комнате никого, или убийца не пахнет. В печной трубе вяло гудит ветер, этажом ниже поскрипывают половицы.
Эльфийка засопела и перевернулась набок, приобняла меня. Горячее дыхание ожгло щеку, Бескаел забросила ногу на живот и прижалась грудью, стискивая меня, как подушку.
— Ты чего не спишь?
Горячий шёпот стеганул по нервам, я вздрогнул, и эльфийка тихо хихикнула.
— Да так... почудилось... как узнала?
— У тебя дыхание замедлилось, а сердце, наоборот, ускорилось.
— Тц...
— Спи, сегодня о детях позаботятся слуги, а Младший и Криста прибудут только после полудня.
Она замолкла, мышцы напряглись, я открыл глаза и повернувшись спросил:
— Что такое?
— Толкается...
Она схватила меня за руку и прижала ладонью к животу. Под бархатистой кожей едва заметно шевелится нечто беззащитное, только готовящееся появиться на свет.
Я перевернулся набок, обнял Бес и упёрся лбом в лоб.
***
Утро застало меня в пустой постели, Бескаел улизнула к травнику. Снизу доносятся крики играющих детей, с кухни, даже на второй этаж, тянет кукурузной похлёбкой.
Одевшись в тёмные брюки из парусины и свитер крупной вязки с аляповатым узором якоря, встал перед зеркалом. Из отполированного листа на меня взглянул худой мужчина, с отчётливой проседью в волосах. У глаз и рта пролегают глубокие складки, видны застарелые шрамы. На подбородке и щеках серебрится щетина.
Я напряг мышцы, хмыкнул и покачал головой. Да, молодость прошла, того гляди заохаю и схвачусь за поясницу. Собрав волосы в хвост на затылке, подцепил со спинки кровати ремни с тремя ножами. Один захлестнул на поясе, так чтобы рукоять была под правой ладонью. Оставшиеся хитро повесил на туловище, спрятав один нож подмышкой, а другой разместил на левой стороне груди, клинком вверх.
Набросил кожаную куртку, повёл плечами, убеждаясь, что оружия не видно. Хмыкнул и вышел в коридор.
Мимо, весело галдя, пролетела стайка детишек лет пяти, едва не сбили меня с ног. Бежавший за ними воспитатель, мужик с татуировкой якоря на шее, завидев меня остановился и низко поклонился, положив ладонь на грудь.
— Доброе утро, мастер Зим. Простите, если дети вас разбудили.
— Ничего, — ответил я, легко улыбаясь, — пусть поиграют, главное, чтобы на тренировках не сачковали.
— О! Мы за этим следим, обещаю, вас порадуют результаты!
Я похлопал по плечу и двинулся к лестнице, оглядывая коридор и детские рисунки мелом на стенах. Внизу за круглым столом сидят подростки, трое мальчиков и две девочки, погруженные в чтение. Завидев меня, они подобрались вскочить, но я остановил взмахом руки, улыбнулся и прошёл на кухню.
Дюжий повар, проводили за столик в углу столовой, словно старика. Помещение пусто, воспитанники и учителя завтракали час тому. Передо мной поставили тарелку с яичницей, запечённой в булке-лодочке с овощами. Стоило взяться за вилку, принесли чашку с кофе. Я осмотрел пустые стулья, вздохнул. Обычно завтракаю со всеми или с Бескаел, Кристой и Младшим.
Мой стул стоит у широкого окна с прекрасным видом на усыпанную снегом улицу, уходящую в белое безмолвие. Снежинки опускаются густо, словно в облаках потрошат королевский запас подушек. Дальше по дороге пляж, даже через пелену слышен плеск волн.
Я взял нож... чувство опасности навалилось, как стальная плита. Дыхание участилось, а сердце начало выламывать рёбра. На лбу выступил пот, я затравленно огляделся, перехватив нож боевым хватом.
Ничего.
— Да что такое...
Чувство усилилось, я согнулся, сжав левой ладонью грудь, зарычал комкая свитер и впиваясь ногтями в кожу. Нечто подобное ощущал в далёком детстве, когда схлестнулся с орками в таверне. Кажется, мне было тринадцать лет...
— Господин, с вами всё в порядке?
Скосив взгляд, увидел помощника повара, молодого парня, бледного, как снег. Он высунулся из кухни и наблюдает за мной, вцепившись в косяк. Я насилу улыбнулся и сказал:
— Да... хотя, сбегай за лекарем.
Поварёнок вылетел из столовой прежде, чем я договорил. Следом из кухни выскочил повар, засуетился вокруг меня, как курица, что с его комплекцией выглядит потешно.
— У вас сердце болит? Может в комнату отнести? Господин?
— Лекарь разберётся. — Отмахнулся я. — Не мельтеши, а то у меня мигрень начнётся.
Перебарывая тревожность начал есть, просто чтобы успокоить здоровяка. Вкуса еды и кофе не почувствовал. В столовую заглядывают воспитанники и учителя.
После трапезы повар, игнорируя возражения, отвёл меня в покои, аргументируя тем, что негоже принимать лекаря за обеденным столом.
***
В комнату без стука вошёл седой эльф, одетый в строго и не типично для остроухих. Брюки со стрелками, подтяжки и сорочку с длинными рукавами, закатными под локти. На носу красуются очки с сапфировыми стёклами.
— Добрый день, господин Зимородок.
— Добрее не бывает, мастер Кел.
— Снимайте верхнюю одежду и рассказывайте, что случилось на этот раз?
Стоило сбросить свитер, как эльф прижался ухом к груди, и начал отстукивать пальцем по кровати сердечный ритм. Спустя минуту отстранился и хмыкнул.
— Сердцебиение повышено, но ритм хороший, без перебоев, как у двадцатилетнего при виде голой девки. В принципе, зная вас, я не буду удивлён, если помру первее. Для человека у вас просто восхитительное здоровье и большинство болячек скорее от нервов.
— Рад слышать. — Сказал я одеваясь. — Просто внезапный приступ тревоги. Наверное, я слишком долго жил мирно, вот и чую подвох, где его нет.
— Возможно, попейте чай с ромашкой и, пожалуйста, уменьшите потребление кофе. Как поживает мисс Бескаел?
— О, с ней всё хорошо, к весне ожидаем пополнение. Она сейчас пошла к травнику, делает заказы для каких-то ритуалов.
— Ох уж эти прибрежные... — Пробормотал медик и добавил, — если она захочет рожать в морской воде, не позволяйте, у нас и весной она ледяная.
— Да уж заметил, за десять лет-то... В любом случае спасибо, позвольте, я вас провожу?
Я потянулся к дверной ручке, на первом этаже хлопнула дверь, кто-то крикнула и на лестнице частой дробью загремели шаги.
Поблагодарить автора и помочь с выживанием: 5336 6901 6545 6536 (сбербанк)