Николай Васильевич не хотел становиться старостой. В деревне его все уважали, как порядочного человека, который всегда отстаивал правду и боролся за справедливость. И когда пришли немцы, то именно его кандидатуру выдвинули на руководящую должность.
При большевиках он старался не выделяться и после революции до самой пенсии трудился бухгалтером в сельсовете. Хотя ему не раз намекали, что можно продвинуться вверх по служебной лестнице. Но Василичу это было не нужно. Его полностью устраивала скромная жизнь сельского бухгалтера.
Но все изменилось в 1942 году. В их краях появились оккупанты, которые, обычно, назначали власть в населенных пунктах из числа местных жителей. А в их деревне из мужчин были только он, да дед Кирилл, который еще в Японскую с генералом Куропаткиным под Мукденом воевал. Героическая молодость деда осталась в далеком прошлом, и теперь он стал 90 летним стариком, который ни на что не годился.
Поэтому жители и пришли к Николаю Васильевичу просить занять должность старосты. Если он откажется, то назначат чужого человека из другого района. А от незнакомца неизвестно чего и ожидать.
Николай задумался – он понимал, что от его решения могут зависеть жизни сотен людей. Он не боялся немцев. А чего их бояться то? Своё он уже пожил, детей – внуков вырастил, жену в прошлом году схоронил. Жизнь казалась ему вполне состоявшейся, и к своему возрасту он относился философски. Седьмой десяток подходил к концу, сил становилось все меньше. Пришлось даже значительно сократить размеры своего хозяйства, так как управляться одному становилось все сложнее.
Так чего ему бояться тогда? Смерть, ведь она штука такая – может прийти в любой момент. О методах новой немецкой власти он был наслышан, поэтому прекрасно понимал важность своего решения. С другой стороны Николай Васильевич знал, что советская власть за такое его по головке не погладит. В один миг станет он предателем народа, а совесть становиться таковым не позволяла. Он сам воевал на красной стороне в Гражданскую войну, хотя в партию в результате так никогда и не вступил. Виной всему та самая его скромность и нежелание выделяться.
Была и третья сторона медали – уж очень не хотелось ему сотрудничать с оккупантами. Он хотел бы пойти на фронт, но понимал, что в его возрасте уже не возьмут. Двое сыновей ушли, и на одного успела прийти похоронка. Так почему он должен идти на службу к врагу, который пришел с оружием в его дом? К врагу, который лишает его детей и хочет отобрать его землю?
Все оно так, думал Василич, но вот проклятое чувство ответственности не давало покоя. Это чувство всю жизнь ставило ему палки в колеса и заставляло принимать непопулярные решения. То самое чувство борьбы между долгом и совестью. Долг подсказывал ему, что нужно встретить немца с ружьем. А совесть не позволяла бросить на произвол судьбы одиноких деревенских баб и деда Кирилла. Поэтому Николай Васильевич согласился.