2.
Дети обычно любят сказки. Я любила только страшные.
Мне казалось, что именно поэтому я всю жизнь провела в холодном и сыром плену детских страхов. Однако я не боялась ничего конкретного. Страх темноты не объясняет, что именно в темноте может причинить вред. Мое воображение не населяло мир чудовищами и духами, страшен был сам мир. Точнее, его изнанка, которую я никогда не видела, но всегда чувствовала. Чувствовала, что она-то меня видит.
Я полагала, что все это пройдет вместе с детскими болезнями. Но взросление не принесло облегчения, с годами страх обвил позвоночник, оплел легкие и сдавил сердце. Пришлось смириться, что мы теперь навсегда вместе.
Он не запер меня в доме, не загнал в палату с мягкими стенами и не вынудил спать только при включенном свете. Я жила абсолютно нормальной жизнью, выросла, закончила школу и институт, веселилась с друзьями, спала с мужчинами, работала и отдыхала. Но я никогда не вешала зеркала напротив окон и каждую ночь, вне зависимости от того, где я ее проводила, помнила о правилах, которые сама установила и выполняла беспрекословно:
1. Не смотреть в окно.
2. Не смотреть в зеркало.
3. Не стоять спиной к темноте.
4. Не оглядываться, если тебя окликает незнакомый голос.
5. Не оглядываться, если тебя окликает знакомый голос.
6. Не оглядываться.
7. Не бояться.
Правила способны на время давать чувство безопасности. Мне казалось, что соблюдая их, я подписываю пакт о ненападении с оборотной стороной мира.
И до прошлого года она его не нарушала.
После череды снов, которые я выпросила у Гекаты или у кого-то, кого мне было удобно так называть, изнанка стала просвечивать, а тьма стала приходить днем. Я стала часто ловить себя на странном чувстве, будто дома, мосты, дороги, автомобили и люди вокруг меня начинают пульсировать и рассыпаться. Все стало казаться болезненно хрупким и ненастоящим. В эти мгновения я цепенела и переставала дышать. Мне мерещилось, что, если сосредоточиться на этом ощущении, здания рухнут, а дороги расплавятся.
И не могу сказать, что мне этого не хотелось.
К моим окнам часто стали прилетать птицы. Они заглядывали через стекло и пристально смотрели на меня. Иногда я была уверена, что, пролетая над городом, они испытывают то же чувство нереальности происходящего. И что их так же слабо волнует, существует мир вокруг или притворяется настоящим.
Странных снов мне больше не дарили, хотя каждую ночь я просила о следующей главе этой истории обо мне. В результате я вообще перестала видеть хоть какие-то сновидения. А потом и вовсе началась медленная пытка бессонницей.
В эти долгие пустые ночи – так прошел май, и начался июнь – из меня испарялся страх. Я все еще была верна себе и исправно подчинялась собственным ночным правилам, хотя это стало намного сложнее. Вскоре я перестала верить в их необходимость. Я просто забыла, зачем они были мне нужны.
Однажды ночью я посмотрела в окно.
Ничего не произошло.
На следующий день я купила новое зеркало и повесила его напротив этого окна.
...