Показал мальчишкам элементарную зарядку, упражнения с плечевым эспандером и скакалкой, и этим поразил их. Попробовали порастягивать эспандер, попробовали поскакать, убедились, что нелегко, и смотрят на меня с уважением. Что за святая простота!.. Теперь каждый день соревнуются, хвастают друг перед другом успехами и отчаянно гордятся похвалами.
Девчонки с берега обстреляли нашу камью. Камни ложились не слишком близко. Но их было много, и фонтаны брызг изрядно замочили нас. Затаив жажду мести и прокричав берегу вызов на бой, отправились на пороги — собирать камни. Нагрузились так, что едва не потонули. Коля, красный от смеха, со своим шестом был похож на Дон-Кихота. Длинный, тощий, нескладный.
Подплыл Васька на плоту. Тоже «зарядился». Грозная флотилия подняла паруса. Девчонки засуетились. Первые снаряды вспенили воду. Мужество всколыхнулось в нас, мужество и жажда крови. Мы приближались к берегу, пренебрегая огнем врага. Бац! Бу-ух! Пробоина в борту. Вода в лодке. Вперед! Огонь! Есть, мой капитан! А-ах! Так! Так! Так! Вот вам! Ура! Накрыли! Что мокрая рубашка! Что хлюпанье в сапогах! Нет выше радости, чем ловко окатить визжащую девчонку! Мне достались два последних, самых тяжелых кирпича. Я примерился и так удачно метнул их, что оба раза окатил Люську, дерзко взошедшую на мостки.
«Снаряды» кончились, и мы отправились кататься, повернувшись спиной к побежденным.
Проснулся от возбужденных голосов. «Горит! — говорил кто-то. — Пошли скорее!» Я вскочил, оделся наспех и выбежал на улицу. Желтое зарево трепетало над домами. Слышался треск горящего шифера. Выскочил взлохмаченный Сашка, и мы побежали на пожар. Горел столярный цех — добротная, недавно поставленная изба. Крыша была раскалена. Над угольями трепетали маленькие язычки синего пламени. Ветра не было. Пламя рвалось в небо и в то же время стояло на месте. Искры плавали над огнем, затмевая звезды.
Вся деревня собралась на пожар. Люди беззлобно переругивались, вот, мол, никто не захватил багров. Два мужика с ведрами упорно плескали в огонь воду из глубокой лужи.
Открылась дверь столярки. Оттуда выплыл огненный клубок. Жгучие языки стрельнули из окон. И в проеме двери стала видна сплошная огненная завеса. Нестерпимый жар исходил от нее. Пламя гудело мощным басом.
Подъехала пожарная машина из Переезда, но воды в ней не оказалось. И пожарники, посмотрев на пожар, спешно отправились на заправку. Когда они вернулись, в общем-то можно было уже и не гасить. Пустили воду по рукаву. И она брызнула во все стороны сквозь многочисленные дыры. Пришлось десятку людей стоять около рукава и держать каждому по дырке.
Вода быстро сбила с огня его спесь. Столярка окуталась густым белым паром. Но стоило струе воды уйти с одного места, как тут же хитрый огонь выныривал снизу...
Целый день деревня на разные лады обсуждала причину пожара. Ворошили пепелище, вытаскивали инструменты и ножовочные полотна.
Приехала милиция, но ничего криминального не обнаружила.
Моя бабушка изумительный человек. Односельчане ласково прозвали ее «малышка». Она взрастила тринадцать детей. Стоит ей слегка улыбнуться, и глубокая доброта высвечивается в черточках лица. Ни минуты покоя себе не дает. Даже больная порывается работать, хлопочет по дому. И жалко ее, и нельзя не преклониться перед ее самоотверженностью...
А на руках кожа словно смятая бумага, и руки большие, и поднимать их, наверно, все тяжелее...
Охота на раков. Мы с Сашкой, одетые в старые брюки и рваные резиновые сапоги, загонщики. Корзину ставят на дно, вплотную к осоке. Загонщики топают ногами, поднимая плеск и шум. Перепуганные раки удирают прямо в ловушку. Тех, что покрупнее, бросают в ведро, мелкоту — в воду. Так мы двигаемся вдоль берега, пока не надоедает. В активе три десятка раков.
Мишка Волков, Сашка и я втроем погнали в поле стадо деревенских коров. В начале седьмого были уже на пастбище. Коровы набросились на траву. Отвернешься, и кажется, рядом шлепает плицами колесный пароход. Коровы безмозглы. Коровы тупы. Коровы грязны. Вот мои наблюдения с натуры. Правда, овцы еще глупее, но с ними легче справиться. У пастуха сто проблем: найти хорошую траву, не растерять стадо, сводить скот на водопой и так далее. Сашка дал мне кнут. Я попробовал щелкнуть, но так больно огрел себя по спине, что чуть не заорал. Разгневавшись на Сашку, я «потерял» кнут, но негодный мальчишка нашел его и снова вручил мне. Около полудня стадо остановилось. Мы поели и легли отдыхать. Так славно было, лежа на спине, глядеть в небо сквозь прозрачную макушку дерева!
Часа через два погнали скотину на новое место. Рядом паслись телята, и нам с Сашкой приходилось крепко бегать, чтобы не пускать коров к телятам.
В конце дня я сидел и не мог шевельнуться. Подняться пришлось, когда стадо погнали домой. Мы были в поле двенадцать часов.
Продолжение в выпуске 8.
Если Вам понравилась статья, ставьте лайки и подписывайтесь на канал.