Это случилось в 2004 году, поздней осенью, когда темнеет рано, а снега еще нет. Потому по вечерам – хоть глаз выколи. В то время я работала допоздна, с работы возвращалась уже в сумерках, да к тому же улица, ведущая к дому, была освещена только до половины.
Обычно меня встречал мой младший сын Виталий. По пути мы наперебой рассказывали друг другу, как прошел день, что было интересного. Он брал у меня сумку, мы шутили, смеялись. Каждый раз издалека, завидев его, я шутя, кричала тоненьким противным голоском:
- Ой, дяденька, не отбирайте у меня сумку!
Виталик, подыгрывая мне, расставлял в стороны руки и шел, переваливаясь с ноги на ногу, как медведь.
В очередной раз, пройдя светлую часть дороги, я увидела в конце улицы силуэт и, как обычно, заверещала:
- Ой, дяденька, не отбирайте у меня сумку!
Мы шли друг другу навстречу, и я вдруг поняла, что это вовсе не сын, а незнакомый мужчина – такого же высокого роста, в такой же стеганой куртке, да и идет, переваливаясь с ноги на ногу, как Виталик. Я, еле сдерживая смех, уже почти поравнялась с незнакомцем, когда увидела в конце улицы спешащего ко мне сына. И мужчина, который шел уже боком, с опаской обходя меня, тоже его увидел. В этот момент из моего горла вырвались и смех, и клекот, и бульканье, которые я уже не могла сдерживать.
Мужчина подпрыгнул, а потом рванул с бешеной скоростью подальше от меня и от Виталика. Сказать, что мы смеялись, - это ничего не сказать. Я и сейчас без хохота не могу вспоминать этот случай.